- Что тут написано? – спросила я недоумённо.

- Состязание менестрелей отменяется, - Спящий красавец сорвал объявление, скомкал его и швырнул в лужу. – Потому что колдун из Запфелбурга проснулся, сбежал и разыскивается законом.

- Ну что, доволен?! – я тоже оглянулась, но вовсе не в поисках кого-нибудь, чтобы спросить дорогу, а для того, чтобы убедиться, что на улице никого нет. – А я ведь предупреждала!

- Не каркай, - проворчал Брайер.

- Надо убираться отсюда, - я схватила его за рукав и потянула к воротам. – Нас поймают!

- Кто нас поймает? – колдун стряхнул мою руку и пригладил волосы.

Подумал, оторвал тесьму с ворота рубашки и подвязал волосы.

- Никто меня не узнает, - заявил он и расцвёл прежней улыбочкой. – А мне надо встретиться с феей. Пока я не встречусь с ней, никуда не уйду.

- Идиот, - сказала я с холодным бешенством.

- Просто менестрель, - беззаботно ответил Брайер и достал из-за пазухи варган.

- Собрался колдовать? Совсем спятил?

Я попыталась помешать ему, хотела выхватить музыкальный инструмент, но Спящий красавец уже дёрнул металлический «язычок» и ловко поймал свалившуюся невесть откуда лютню на плетеном ремешке.

- Мы же пришли на состязание, - сказал колдун, надевая ремешок на плечо и передавая мне корзинку с провиантом. – И читать не умеем. Вот и пойдём к графу.

- Тебя к нему не пустят, - сказала я.

- Но попытаться стоит! – он пришел в замечательное расположение духа и даже начал насвистывать под нос. – Пошли искать дом графа.

- Играть-то хоть умеешь? – спросила я уныло, когда мы закружили по изогнутым узким улочкам.

- Я умею всё, - успокоил он меня. – Не бойся, Крошечка! Со мной не пропадёшь.

- Оно и видно, - обречённо кивнула я.

Мне оставалось только надеться, что колдуна не узнают – портрет на объявлении и в самом деле не был похож на оригинал. По крайней мере, встретившаяся нам тётка с живым гусем под мышкой, очень охотно объяснила, как пройти к замку графа. При этом она так беззастенчиво кокетничала с Брайером, что это становилось почти неприличным. Я скрипела зубами, стоя в сторонке, пока колдун играл бровями, глазами и рассыпал улыбочки.

- Ну вот, - сказал он, очень довольный, когда мы распрощались с тёткой и пошли в центр города, - мы всё узнали, а меня никто не узнал.

- Гусь тебя точно не узнал, - съязвила я. – Его объявления о розыске не интересовали.

- Да не бойся ты, Крошка, - он порывисто приобнял меня. – Моя фея рядом, когда ты увидишь её…

- То что же произойдёт? – я закатила глаза.

- Ты полюбишь её так же, как я, - продолжал он, не замечая моего кислого тона.

- Вот это – вряд ли, - отрезала я.

- Потому что её невозможно не любить, она самая красивая, самая добрая, самая нежная…

- И существует только в твоих снах! – психанула я.

- Ну зачем ты так? – он соизволил посмотреть на меня – с обидой, укоризненно.

- Ты достал со своей феей, - сказала я, выворачиваясь из его объятий. – И прекрати тискать меня по каждому поводу! Я тебе не эта тётка с гусаком! На меня твои аси-ляси не действуют.

- Кто не действует? – переспросил он с любопытством.

- И корзину тащи сам, - я не пожелала объясняться и сунула ему корзину. – Она тяжелая, между прочим.

- Тогда неси лютню, - он не стал спорить, взял корзину, а мне протянул музыкальный инструмент. – Иначе будет подозрительно, почему такой благородный красавчик, как я, идёт, нагруженный по уши, а его слуга прогуливается налегке.

- Это кто – слуга?! – возмутилась я.

- Ну не сердись, Крошечка, - Брайер повесил мне на плечо лютню и умудрился потрепать меня по щеке, как щенка по загривку, - но со стороны всё смотрится именно так. Мы же не желаем, чтобы нас рассекретили.