- Детка, и сколько мне ждать твоего «да»?

Кира протянула руку и взяла бокал с вином. Сделала два жадных глотка подряд.

- Неделю. Дай мне ровно неделю.

- Ок. Договорились. А что мне делать с кольцом?

- Не знаю. Честно…

- Пусть оно побудет у тебя.

Лавина удушливости накинулась на Киру и закружила. Для паники или страха не было никаких причин. Абсолютно. В реальной жизни никогда ни один мужчина её не обидел, пальцем даже не тронул. Отец не наказывал. А страх… Он был. Даже не страх, а нечто более глубокое. Тяжелое.

- Дима…

- В сумочке полежит, хорошо, Кир? Пусть… Будешь доставать, примерять его, пока никто не видит, может, и твоё «да» я услышу быстрее.

Он снова отреагировал достойно.

А она… Что она?..

- Ну, моя хорошая, давай твою сумочку, будем прятать сокровище на дно.

Кира молча протянула ему небольшую дамскую сумочку. Обычно она предпочитала или рюкзаки, или более объемные сумки, чтобы в них помещался фотоаппарат. В ресторан фотоаппарат брать не имело смысла, да и во многих заведениях подобного класса фотографирование запрещалось.

Она наблюдала, как Ульянов прячет бархатную коробочку в сумочку, и душа девушки покрывалась тонким льдом.

Что она творит… что… зачем…

Играет с чужими чувствами, когда сама остается абсолютно равнодушна.

Потому что не может иначе.

Она давно принадлежит ЕМУ.

Тому, чьего имени даже не знает.

Тому, кого придумала.

Черноволосому Демону с глазами бушующего моря.

Кира почувствовала, что начала задыхаться, да и головная боль тупыми молоточками стучала по затылку.

- Дима, я отойду. Мне что-то нехорошо.

Молодой человек мгновенно подобрался и подался вперед. В его глазах мелькнуло беспокойство, которое ещё сильнее резануло по совести Киры.

- Что с тобой? Может быть, врача? Скорую? Черт, детка, не пугай меня.

- Дима, перестань. У меня легкое головокружение. Сейчас схожу в туалет, и всё будет в порядке.

- У тебя критические дни.

- Да.

Пришлось соврать. Права была мама, когда, смеясь, говорила, что в любой ситуации женщина может смело свое плохое настроение сваливать на бесконечные критически дни. Для большинства мужчин они выступали красной тряпкой для быка, в буквальном и переносном смысле. А критические дни у женщины это не только месячные. Это неудачные туфли, плохо сидящее платье. Да, у её мамы было своеобразное представление о ПМС.

Кира, улыбнувшись, поднялась и взяла сумочку.

- Я скоро, Дима. Закажи, пожалуйста, ещё вина.

Кира не уважала алкоголь, но иногда он был необходим.

Как сегодня, например.

- Конечно. Я буду тебя ждать. Не появишься через пять-десять минут, пойду тебя искать. И не сомневайся, в женский туалет я загляну первым делом.

Она не сомневалась – Ульянов так и сделает.

- Я вернусь.

Кира мысленно усмехнулась, вспомнив, как пару раз она на самом деле сбегала от молодых ребят. Давно это было, лет пять назад. Тогда она ещё не научилась контролировать себя и действовала импульсивно. Самое парадоксальное заключалось в том, что она чувствовала вину перед Демоном за то, что пошла на свидание с парнем.

Как глупо… Господи…

Чувствовать себя виноватой перед своей же фантазией. Говорят, что, когда писатели долго пишут про одного героя, перенося его из книги в книгу, они влюбляются в него. В тот образ, что создали. Синдром Пигмалиона. Кира часто думала, что и с ней случилось то же самое. Есть образ, который снова и снова приходит к ней. Мужчина. Возможно ли такое, что она когда-то, будучи маленькой девочкой, увидела его? И влюбилась.

Кира даже подумывала сходить к гипнотизеру. Пусть бы он поработал с ней. Может, она излечится от наваждения.