Я попадала в помощницы к ловчему чаще остальных. Но не нерадению.

Письмо золотистыми чернилами давалось мне легче прочих занятий. Рука всегда была тверда, я слушала своё сердце, и оно направляло руку так, чтобы из-под неё расцветали узоры, за которые хвалили карлы и благосклонно позволяли мне оставаться с ними, когда прочих отправляли по комнатам.

Я слушала разговоры прислужниц, которые они вели, собравшись за дубовым столом, в конце дня. Никто не стеснялся моего присутствия, потому как карлы переходили на диковинное наречие, принятое на Севере для общения с ледяными великанами и Богами. И теми, кто достоин слушать и понимать его.

И снова я обнаружила, что понемногу улавливаю суть разговора. Чаще всего за ужином карлы говорили о текущих делах и сплетничали о скальдах, живших при дворе конунга.

С удивлением я узнала, что среди прислужниц попадались и те, кто сами в прошлом приехали из других земель. Они-то и красили волосы в светлый цвет и сильнее прочих старались усердствовать в строгости с нами, пришлыми, запуганными девами, брошенными своей землёй.

— Как считаешь, Ильма, этих всех заберут? — спросила как-то Сольхерд свою госпожу, когда остальные разошлись спать. Я прислуживала им за столом, но в основном, была распорядительницей ужина, показывая служанкам, скользившим тенями и не смевшими поднять глаза, куда что ставить и когда убирать.

Гораздо больше мне нравилось наблюдать за волками главной карлы, но перечить было бы неразумно. Леди-мать научила меня разумности, равно как и осторожности. И скрытности.

— Заберут, — кивнула Ильма и как бы невзначай посмотрела в мою сторону. — Хорошие девы, почти все с приличными способностями.

— Хорошо бы забрали, — поддакнула Сольхерд с привычной усмешкой и потянулась к глиняной кружке с элем.

Сделала жадный глоток и поставила её на стол, отодвинув так, чтобы я поняла: надо давать знак служанке. На столе не должно быть пустых кружек, примета плохая.

— Служанок уже достаточно. Разве что скальды по дальним владениям заберут.

Я не подавала виду, что понимаю большую часть сказанного. Стояла истуканом у дальнего края стола и ждала указаний с непроницаемым лицом.

Ильма пару раз взглянула в мою сторону, а потом, наклонившись к наперснице, зашептала:

— Мои волки недавно охотились у Чёрных пещер. И принесли немного немало, но бляшку скальда Хеннинга. Ту самую, которую подарила ему досточтимая Лив. Он ещё носил её на поясе.

— Он говорил, что чудом выжил в той схватке с великаном. Они давно не заходили так далеко от Вечного холода.

— Говорил, — Ильма выразительно подняла брови и облизала пересохшие губы. Потом сделала мне знак идти прочь.

Я склонила голову и медленно направилась к выходу из столовой, приказав служанкам убрать всё чуть позже, когда карлы закончат. Чуть замешкалась на пороге, сделав вид, будто споткнулась и теперь осматриваю подол платья, не порвался ли он.

— Я чую такие вещи, — продолжала Ильма. — От бляшки пахло умертвием. Точно говорю, но ты пока молчи.

— Не наше дело, — согласилась Сольхерд, и клянусь, я услышала в её голосе страх. — Славная Лив — потомок первого конунга, она почует, если её скальд вернулся другим. Да и возможно ли такое?

2

— Почитай чужих Богов там, где они сильнее всего. Под Небом другой страны нет места твоим прежним заступникам, — говорила Леди-мать, и снова её лицо омрачалось.

Она вспоминала о своей матери, о том, что поверженная принцесса, моя бабушка, стала жертвой победителя, соизволившего после того, как он насытил свою похоть, сделать её женой.