– Что ты, друг мой, так торопишься? Также и шею можно себе свернуть, а ты не бессмертен, как я, и надо бы уже поберечь свою седую старую голову.

Колдун поклонился, упав на колени, протягивая графу пузырёк с нежностью и любовью, на какую только способен, несмотря на то, что руки ему сильно обожгло.

– Мой дорогой мальчик, – осёкся, – тьфу, простите старика, ваше сиятельство, граф Валентин, примите от меня этот скромный дар.

– Что это? – удивился граф, уставившись на руки старика.

– Я сварил самое сложное зелье в жизни, так как сегодня особое полнолуние, редкое. Планеты выстроились так на небе, что стали похожи все вместе на золотого дракона. Эта ночь больше всего подходит для сего зелья, способного помочь вам в изменении вашей судьбы. Я очень очень надеюсь, что оно поможет вам обрести то счастье, которое вы так жаждете, – колдун разволновался, руки тряслись, горло сдавило.

Граф лукаво приподнял бровь, одной рукой взяв флакон, другой – нежно погладил старика по голове.

– О, друг мой, интересно—интересно, и что же я должен с этим делать?

– Вам надо всего лишь его пригубить, а дальше – будем ждать. Оно подействует! Обязательно подействует! Я столько вложил в него сил и даже кусочек своей грешной души, лишь бы вы стали счастливы! – сердечно прохрипел колдун, и одинокая прозрачная слеза плавно скатилась по дряблой щеке.

Но граф заметил, и в холодном сердце что-то кольнуло, хотя такого по обыкновению, и быть не должно у вампиров.

– Мой дорогой колдун, я люблю тебя, как второго отца. Не печалься, у нас всё получится, обязательно получится, и я никогда тебя не забуду, – наклонился и помог встать старику с колен.

Колдун совсем расчувствовался, и слёзы градом потекли по впалым щекам.

– Мой мальчик, я ещё двести лет буду с вами из всей моей трёхсотлетний жизни. Она без вас не имеет никакого смысла. Вся моя душа принадлежат только вам!

Валентин сидел в кресле – качалке, задумчиво разглядывая загадочный пузырёк, крутил в руках и любовался игрой света от множества свечей, переливающейся в таинственной жидкости. Его она, почему-то, не обжигала, он чувствовал от таинственного пузырька что-то приятное, необъяснимое, притягивающее и даже будто возбуждающее. Всё же искушение познать этакое счастье, обещанное колдуном, взяло верх и юноша аккуратно, открыв пузырёк, пригубил, жидкость оказалась такой сладкой и вкусной, что даже и не заметил, как полностью выпил. Во рту осталось медовое послевкусие.

И в ту же минуту вокруг засверкали сотни разноцветных огоньков, сознание затуманилось, зелье приятно разлилось по телу, и он внезапно увидел, как стена зала растворилась: пытливому юношескому взору предстала совершенно непредсказуемая и удивительная картина. Необычные многочисленные, разноцветные повозки без лошадей и множество смуглых людей с раскосыми глазами, как-то очень странно одетых, полуголых, в ярких тканях, режущих глаза. Граф опешил и слегка поддался вперёд, внимательно разглядывая интересное видение, и вдруг в этой цветной суматохе взгляд нашёл Её… Она двигалась на странных колёсиках, надетых на стройных длинных ногах, тонкая и изящная женская фигурка, густые золотистые волосы развевались за спиной, обнимая хрупкое тело большими мягкими локонами. Он не мог увидеть цвета её глаз, а ему так захотелось это сделать, резко встал с кресла, подходя ближе к чудесному видению, чтобы поближе рассмотреть, протянул руку, ведомый желанием потрогать живую картинку, как вдруг случилось чудо, граф ввалился внутрь этого видения, упав прямо на дорогу, вернее врезался в ничего не подозревающую девушку. Они вместе покатились по асфальту.