– Что случилось, ваше сиятельство?

Валентин швырнул Константина к его ногам в мягких тапочках с острыми загнутыми носами к верху.

– Альберт, пересели этого выродка куда хочешь, сегодня же, немедленно! Иначе я его убью!

После этих выплеванных слов резко развернулся и, не оглядываясь, ушёл, а Мейфенг сразу подбежала к сыну, который всё ещё сидел молча на полу на коленях у ног старика. Мать упала на колени рядом и, обняв, разрыдалась. Константин медленно поднял голову и, бережно взяв двумя руками её нежное заплаканное лицо, поцеловал в щёку.

– Прости меня, матушка…

Она погладила его по голове.

– Зачем, зачем ты сделал это в нашем замке? Зачем? Мой дорогой мальчик.

Альберт наклонился, помог графине подняться и завёл в каморку, где, как обычно, сильно пахло разными травами, усадил на высокий стул стоящий у стола, заваленного разными магическими штучками и старинными книгами, и повернулся к молодому графу:

– Ваше сиятельство, ваш отец долго теперь будет сердиться на вас, и вам лучше ему не попадаться на глаза. Может, пока уедете к князю? Потому что мне нужно время, чтобы приготовить зелье переселения, его можно сварить только в полнолуние, а оно будет ещё через неделю.

Константин кивнул, а графиня снова залилась слезами. Он взглянул на неё, подсел рядом на одно колено и взял нежные руки в свои.

– Не надо, матушка, я готов принять это наказание.

– Но ты же совсем не понимаешь, что нельзя так себя вести. Мы не так бессмертны, как кажется, в современном веке, куда тебя хочет отправить отец, люди все очень умные и давно уже знают, как убивать вампиров. Я боюсь за тебя, ты же не сможешь контролировать жажду крови.

– Я знаю, абсолютно всё о том мире и от вас, и от ваших друзей. Не переживайте вы так, постараюсь себя контролировать, по крайней мере, где это могут увидеть другие люди. Я буду осторожен.

Она обняла его.

– Вам пора, миледи, его сиятельство скоро вас хватится, и тогда нам всем несдобровать, – Альберт вежливо указал взглядом на дверь.

Графиня молча, глотая горькие слёзы, кивнула, встала и вышла из каморки, затем быстро пролетела по коридорам и залетела в спальню. Мужа там не оказалось, и с волнением вылетела на балкон. Он смотрел вдаль, почувствовав её присутствие, медленно развернулся, глаза ещё горели алым цветом.

– Где ты была?

– Я летала вокруг озера, пытаясь успокоиться, дорогой.

– Тебе не надо успокаиваться, я снова хочу обладать твоим прекрасным телом.

Граф сделал шаг по направлению к ней, и она тут же сбросила с себя халат, представ перед ним во всей красе. Он посмотрел на поцарапанные им ноги жены, нежная кожа ещё не регенерировались, так как порезы глубокие и оставлены не человеком, а вампирскими когтями. Подошёл, взял на руки и, зайдя в спальню, бережно уложил на постель, встал на руки над ней и заглянул в любимое лицо.

– Прости…

– Я люблю тебя… – прошептала она.

Он наклонился к израненным бёдрам, покрывая поцелуями, облизывая раны и уже запёкшуюся кровь. Вскоре от его слюны они полностью затянулись, и начал ласкать нежную женственность. Мейфенг заметалась, а Валентин, наблюдая за её реакцией из-под полуприкрытых век, продолжил ласки, долгие и нежные, сладкие и мучительные, что она уже не выдерживая, застонала, шепча, как заведённая:

– Возьми меня, возьми, возьми…

Он не спешил, замаливая грехи и, накрыв одной рукой напряжённую грудь, нежно сжимая, другой – продолжил эротическое извинение.

– Я больше не могу! – закричала она, раскрываясь ещё сильнее.

Валентин улыбнулся, приподнял бёдра и очень медленно вошёл, будто растягивая момент удовольствия, пристально глядя в изумрудные глаза, затуманенные страстью. На этот раз все его движения плавные, она глубоко дышала слегка приоткрыв рот, губы стали сухими, и облизала розовым язычком, придавая ещё большей желания красивым чертам лица. Он вздохнул, наклоняясь, приятно щекоча щёки длинными мягкими волосами, губы прикоснулись к губам, заглушая сладостные стоны. В следующее мгновение его поцелуй стал сильнее, требовательнее, а движения, набрав силу, довели обоих до кульминации.