Ах, вот оно, в чем дело! Василий каким-то образом прознал, что ни меня, ни Рьяны не будет до позднего вечера. И решил устроить вечеринку. Обломись, котик.

Я так и подошла к окну, держа тяжелого кошару в левой руке. С трудом открыла заскрипевшее окно. И вышвырнула через него Василия.

С удовольствием смотрела, как мохнатое животное пролетело пару метров и приземлилось прямо на клумбу цветов. Как хорошо! Теперь ему еще и от Рьяны достанется!

Обвела яростным взглядом остальных пушистых беспредельщиков. У, наглые расхитители зелий!

Вторым в окно полетел жирный рыжий, следом гладкошерстный черный, затем все остальные. Последней спланировала прямо на других котов возлюбленная Василия.

Я стряхнула руки, еще раз с удовольствием осмотрела результаты своих трудов. Похвалила себя за меткость. Почти всех удалось зашвырнуть прямо на клумбу. От редчайших темно фиолетовых с розовыми полосками фиалок остались лишь расплющенные листочки.

Захлопнула окно.

Оглядела бардак в комнате. Вот и будет, чем заняться в оставшиеся полдня.

В таком растрепанном виде точно нельзя показываться на людях. Я расстроенно смотрела на себя в зеркало. Глаза красные, веки припухшие. Косметика размазана по бледному лицу. А на платье я заметила засохшие следы синего зелья.

И сразу же в памяти возникло воспоминание о губах Ворга. В районе живота стало резко горячо. Да что со мной?

— Да что с тобой? — обратилась я к своему отражению, надеясь найти в своих собственных глазах ненависть к высокомерному серому. Тщетно. При одной мысли о нем у меня заблестели глаза.

В голове зачем-то стали появляться мысли о том, что если бы он узнал о моем истинном происхождении, уж точно не позволил бы себе оскорбительных слов.

Ага! И поцелуя бы себе не позволил. Потому что явно, что мой род стоит много выше его.

И даже, если бы мы были равны по происхождению, это ничего бы не изменило. Я с юга, а он с севера.

Еще и серый. Представляю, что случилось бы с моими родными, если бы я вдруг заявила, что собралась замуж за серого!

Перед глазами проплывали лица: бледного с закушенной губой мамино, чрезмерно накрашенное — Верховной, та смотрела на меня ехидным взглядом, осуждающее Мелинды и разочарованное Триссы.

— Ни за что!

Так явно представленное моим воображением разочарование Триссы Те Канигель было последней каплей. Ни на что я не променяю возможность обучаться у сильнейшей ведьмы в мире! И ни на кого!

С другой стороны...

Мысли плавно потекли в другом направлении. Замуж я не собираюсь. Если у мамы с папой родится ребенок, он или она и продолжит наш род. А я смогу посвятить свою жизнь исполнению своей мечты.

А если я не собираюсь замуж... Стоит ли сохранять свою невинность? Во всей школе среди всех ведьмочек, только я одна ни разу не «ставила под угрозу свою репутацию», как говорила Верховная. Остальные уже давно завели себе даже не по одному любовнику.

Мне было очень интересно, но банально некогда. Да и не нравился никто так сильно... Так сильно, как этот надменный серый!

Его образ намертво впечатался в мое сознание. И при легком воспоминании о нем, память услужливо развернула картинку. Высокий, сильный. Бездонные черные глаза. Одет в...

А в чем он одет? Меня почему-то очень заинтересовал этот вопрос. Я задумалась на несколько минут. И... не смогла вспомнить.

Зато я помнила его запах, свои ощущения от прикосновения к нему. Помнила незабываемую сладость губ и восторг от поцелуя.

И обиду от несправедливых оскорблений.

Даже «низкородную» готова ему простить. Но то, что он воспринимает меня как гулящую девку.