Подошла к своей сумке, быстро начала искать мое самое убийственное зелье. Одна капля и наглый бессовестный обжора заснет навеки.

Достала маленький стеклянный пузырек с рубиновой тягучей жидкостью. Ну все, кошара, берегись разозленной ведьмы!

Заодно и проверю, правду ли говорят, что у котов девять жизней. Потому как с одной из них он точно сейчас расстанется!

— Рилл!

Я замерла с занесенной рукой над котом, в которой сжимала ценный пузырек. Медленно обернулась. В проеме двери стояла Рьяна. Тут же мысленно отметила, что она впервые назвала меня по имени, а не «девка». Сразу бросился в глаза ее взбудораженный вид. Даже Василий перестал чавкать и круглыми желтыми глазами смотрел на свою хозяйку.

Женщина была слишком взволнованной, чтобы обратить внимание на мою позу. Зато кот, кажется, догадался. Потому что вдруг резко подскочил и выбежал из комнаты. Кусок обглоданного мяса остался лежать на подушке.

— Что случилось? — я медленно завела руку с пузырьком за спину.

— Еще не случилось, — Рьяна прошла и села на кровать. Я с интересом ждала продолжения.

Молчание бабки затягивалось.

— Ну? — не выдержала я.

— Сегодня Патч придет.

— Кто это?

— Он самый богатый человек в городе. Торговец.

— Торговец, — мои губы непроизвольно скривились. Низкородный. — И что?

— У него дочь болеет, — женщина подняла на меня взгляд.

— Рьяна! Да говори уже толком! Что я из тебя слова вытягиваю? Что из того, что он самый богатый человек в городе? И чем болеет его дочь?

Женщина повздыхала, но все же начала говорить:

— Задолжала я ему, — Рьяна отвела глаза в сторону, — по глупости бабьей. Да... не важно. А дочь у него непонятно почему болеет. Уже с месяц лежит и не встает почти. День ото дня ей все хуже, — бабка развела руками, — не знаю я, что с ней! Не знаю! Уже что только не пробовала!

— А лекари что?

— Нет у нас в городе лекарей. Их сюда ничем не заманишь.

— А почему? — заинтересовалась я. Трисса вроде тоже что-то подобное говорила. — Чем этот город хуже остальных?

— Неспокойно у нас в Честере, боятся... — Рьяна подняла на меня глаза. — Но речь не об этом. Если дочери его не помочь, боюсь я дома лишусь.

Неожиданно женщина разревелась.

Вот это да! Не ожидала. С виду такая сильная, жесткая. А сейчас плачет как маленькая девочка, у которой игрушку отняли.

Я покосилась на свою сумку. Мелинда дала мне с собой достаточно денег. Думаю, хватит, чтобы рассчитаться с торговцем. Но как я объясню, откуда у сироты такая сумма?

— Не переживай, Рьяна. Давай я дочь его посмотрю.

Бабка всхлипнула:

— Да, я же говорю, бесполезно.

— Так сделаем, — я

встала перед Рьяной, уперев руки в бока, — Когда он придет, скажи, что я самая способная ученица в твоей жизни и что талантливее травниц ты не видела. Короче, сама придумай, как меня расхвалить. Я приду ее посмотреть. Получится вылечить, хорошо. Не получится, так и скажешь. Две знахарки смотрели твою дочь и обе не смогли помочь, значит, никто и не сможет. Может, успокоится.

Рьяна встала, вытерла глаза:

— Попробовать можно.

— Ну вот, — я выдохнула. Терпеть не могу, когда кто-то плачет.

— Только про лучшую ученицу он не поверит.

— Почему это?

— Так у меня учениц никогда не было. Никого, кроме тебя.

— Да ну? — смогла удивить меня женщина. Насколько я знаю, у всех знахарок есть ученицы. Профессия востребованная.

— Терпения мне не хватает учить кого-нибудь.

***

На этот раз завтрак не удался. Рьяна нервничала, да и мне кусок в горло не лез. Как же выкрутиться? Может его дочь и правда неизлечимо больна. И что тогда, торговец отберет дом у знахарки. И куда тогда я пойду?