Выковыряв мелкий кусочек фольги от гематогена, застрявший между зубами, Лютер щелчком отправил его подальше и пошел через дорогу, к белому дому с синими ставнями, где жила миссис Корделия Боулден.

Женщина открыла почти сразу, как будто стояла за дверью и ждала, когда он подойдет. Невысокого роста, полноватая, остроносая, она напоминала нахохлившуюся на морозе птичку. В растрепанных коротких волосах, серебрилась седина, а макушку прикрывал цветастый платок, повязанный на залихватский манер банданой. Из кухни тянуло запахом свежей выпечки, и Лютер едва сдержался, чтобы не скривиться. Кусок лимонного пирога лежал в желудке кирпичом вместе со стейком.

— Лютер Фосберг, — представился он, продемонстрировав удостоверение и надеясь, что подруга миссис Медоу не будет такой же внимательной, и ему не придется снова рассказывать душещипательную историю сиротки. — Можно задать вам пару вопросов, миссис Боулден?

— Спрашивайте, — согласилась Корделия, внимательно разглядывая его темными как маслины глазами.

Несмотря на седину, она казалась довольно молодой: лет сорок с небольшим. Лицо ее было гладким, а щечки упругими как яблочки.

— Это вы обнаружили Сесилию после падения?

— Вы же знаете, что я, — подтвердила она, склонив голову к плечу и глядя чуть искоса, так что сходство с птичкой стало еще сильнее. — Затем и пришли, верно? Когда я узнала, что произошло с бедной Луизой, — она вздохнула и прикрыла глаза. — Просто ужас. И я сразу подумала — быть может, эти два происшествия связаны?

— Вы так считаете? — насторожился Лютер. — Отчего же?

— Может, это все мое больное воображение, — виновато улыбнулась миссис Боулден. — Я пишу детективы, вот и додумываю всякое — профессиональная деформация. Расскажете как-нибудь о ваших предыдущих расследованиях, агент Фосберг? Обещаю, я изменю все имена.

— Посмотрим, — не стал он ее обнадеживать. — Так почему вы решили, что случай Сесилии похож на гибель Луизы?

— Кровь, — бросила Корделия, и его клыки опять зачесались. — Я не знаю, как Сесилия умудрилась так упасть. Вы ведь были у них дома? Перила деревянные, на ступенях ковролин. Но она распорола бедро, и кровь натекала до входной двери. Я постучала, услышала стон. А когда открыла, то едва не ступила в лужу крови.

Лютер выдохнул, и облизнул клыки. Толстушка Боулден как будто его провоцировала. Интересно, сможет ли она произносить слово «кровь» еще чаще?

— Кровь была и в парке. Я разговаривала с шефом о’Коннелом. Он говорил, земля от крови бедной Луизы хлюпала как болото, — она поджала тонкие губы и сурово произнесла: — Вы должны найти преступника, агент Фосберг, пока он не убил кого-то еще.

Фраза прозвучала по-киношному неестественно, и Лютер подумал, что Корделия, верно, так себе писатель.

— Я постараюсь, — ответил он. — Вспомните детали, миссис Боулден. Вот вы открыли дверь, увидели лужу…

— Крови, да. А наша драгоценная Сесилия лежала под лестницей, белая, как фарфор. Мы собирались на пробежку утром, я потому и пришла. Вдвоем веселее… Вы ведь подозреваете меня, агент Фосберг? — внезапно спросила она.

— А это сделали вы? — поинтересовался он.

У миссис Боулден была одна черта, которая не позволяла заподозрить в ней вампира — ее сердце. Оно билось ровно как метроном. Корделию нисколько не взволновал внезапный визит агента. А будь убийца человеком, смог бы он сохранять такое спокойствие?

— Я бы скорее сделала убийцей вас, — сказала она. — Привлекательный мужчина, с корочкой агента, перед таким открываются все двери, и женщины садятся к нему в машину без страха.