Бисаров привлек меня к себе.

— Посмотри на меня, Нина.

Я подняла на него затравленный взгляд.

— Что тебя связывает с отчимом?

— Ничего… только мама и «Эксперт».

Ян изменился. Теперь он смотрел на меня так, будто изучал заново — остро, жестко.

— Нина, какие отношения связывают тебя с отчимом, кроме работы?

— Почти никакие, — чувствуя себя так, будто меня проверяют на вшивость, я передернула плечами. — После смерти мамы в том самолете мы прекратили общение. Вместе с дочкой я живу у сестры. В память о маме Герман Алексеевич в конце августа этого года разрешил мне вернуться на свое рабочее место. Как раз истекли три года декрета.

— А кто отец девочки?

— Никто.

— Так не бывает! У ребенка должен быть биологический отец.

— Зачем ты задаешь мне эти вопросы?! Отец от нее отказался, как только я узнала о беременности! Я сама приняла решение сохранить ребенку жизнь. Ее отец не имеет к нам никакого отношения: не имел три года назад, а тем более, не имеет сейчас.

— Биологический отец ребенка Карпов?

— Что?!

Я отшатнулась от Бисарова, как будто мне отвесили пощечину.

— Он — отец твоей дочки?

— Как тебе могло прийти это в голову?!

— В моей практике всякое бывало. Я должен знать правду, прежде чем мы пойдем дальше! Я не хочу неприятных сюрпризов!

— Он не ее отец! Он… он просто ненормальный! Наверное, мне лучше уйти…

Я вскочила из-за стола и попятилась к выходу.

— Стой, Нина!

Ян опередил меня и захлопнул дверь перед моим носом, перекрыв путь к бегству. С силой тряхнул меня за плечи и прижал к стене.

— Успокойся, слышишь?! — прорычал он мне в шею.

От его близости, от терпкого запаха его кожи я задрожала. Глаза растерянно скользили по правильным чертам его лица, по четкой линии губ, и мне отчего-то не хватало воздуха.

Наши взгляды столкнулись, и меня опалило жаром.

— Успокойся, — уже мягче опалил шею его шепот. — Скоро ему будет не до женитьбы. Надо просто немного подождать… Ну же, успокойся, Нина. Ты вся дрожишь.

Он склонился ко мне и накрыл мои губы мягким поцелуем. От прикосновений Бисарова по коже полетели мурашки. Тело медленно вспоминало, для чего я сюда приехала. Оно жаждало помешанных на терпком коньяке прикосновений и ласк.

Тревога отступила. Пламя камина играло, отбрасывало тени и будоражило. Я подалась Яну навстречу и утонула в его крепких объятиях. Его губы обжигали мою шею поцелуями — мягкими и жесткими, его руки неистово гладили мою спину, и у меня внутри разгоралось пламя желания.

Он ничего не говорил, а я не спрашивала. Слова тут были ни к чему.

Ян подхватил меня на руки и пронес через холл в дальнюю спальню.

Не зажигая свет, осторожно опустил меня на постель, и мы утонули в полумраке.

Легко скинув с себя джемпер, он навис надо мной. Его губы нежно коснулись моих, а руки осторожно расстегнули замок на платье и потянули шелковую ткань вниз. С моих губ сорвался тихий вздох — его пальцы коснулись края ажурного черного лифчика и начали игриво поглаживать грудь.

Взгляд его полыхнул вожделением, и Ян потянул меня к себе. Его горячее дыхание обожгло мне шею, и по коже разлился жар.

Пальцы его рук опустили вниз чашечки кружевного бюстгальтера и начали играть с обнаженной грудью. Они ласково сжимали, поглаживали, покручивали тугие соски, и я задрожала. Каждая клеточка моего тела медленно наполнялась желанием. Я шумно выдохнула и крепче прижалась к его обнаженному торсу. Мои ладони прошлись по рельефным мышцам его груди, и я подалась ему навстречу. Перед глазами все плыло. Запах его кожи дурманил, сводил с ума, и мое тело горело от предвкушения.