- Пожалуйста, - прохрипела я.

Я боюсь боли. Могу её не замечать, когда в крови играет адреналин, но не сейчас, кода по спине течёт холодный пот, а пальцы трясутся, как у припадочной. Окружающее пространство расплылось из-за пелены слёз. Люди в форме застёгивали последние ремешки. В голову закралась подленькая мыслишка, что лучше бы на моём месте оказалась Женя, затеявшая безобидную игру. Может быть я всё-таки в аду, только не с котлами и дровами, а в цивилизованном?

- Назови своё имя.

- Аля.

- Ты помнишь, кто ты, как здесь оказалась?

Молчать не было смысла. Едва я поняла, что, возможно, пыткок удастся избежать, меня как прорвало. Врать больше я не пыталась, рассказала всё как на духу, а под конец и вовсе скатилась в истерику, жаловалась, просилась домой. Наверное, не зря… в том смысле, что во взгляде следователя появился намёк на простое человеческое сочувствие. Переводить меня из одиночки в общую камеру он запретил.

- Что застыла? - пока следователь меня разглядывал, я погрузилась в воспоминания и не сразу отреагировала на предложение сесть.

- Задумалась, простите.

Кстати, позже я узнала, железное кресло всего лишь детектор лжи, принцип действия которого так и остался для меня загадкой.

- Аля, я только что закончил оформлять документы. Дело закрыто, закон ты не нарушала, обвинений в твой адрес нет, поэтому сегодня мы прощаемся.

- Уже?

Странно прозвучит, но в тюрьме, если не считать первых ужасов, было уютно. Не нужно заботиться о куске хлеба, не нужно ни о чём переживать. От баланды, которую выдавали вместо еды, болел желудок, но с этим я готова мириться. Чужой незнакомый мир пугал, а тюремные стены надёжно защищали.

- Ты хотела поселиться в камере навечно? - следователь подхватил папку с бумагами. - Идём, - и первым вышел из допросной.

Я уныло поплелась следом. Мы поднялись по узкой винтовой лестнице, прошли по коридору, ничем не отличавшемуся от уже виденных. Звякали открываемые и закрываемые решётки, скрипели не смазанные петли.

- Сюда, - скомандовал следователь.

Увидев громоздкий аппарат, очень похожий на антикварную фотокамеру, я, признаться, удивилась. Следователь кивком показал, куда мне встать, склонился над окуляром, пощёлкал рычажками.

- Смотри в объектив, замри и не моргай.

Вспышка. В голове неприятно зашумело. Когда зрение вернулось, следователь пинцетом вытаскивал из аппарата металлическую пластинку размером с ладонь.

- Ты у нас проходишь как беженка. В принципе это недалеко от истины. Другая страна, другой мир — разница невелика, - следователь окунул пластинку в остро пахнущий химией раствор, подержал, поболтал, вытащил, промокнул салфеткой. - Держи твой документ, удостоверяющий личность.

Э? Вопреки ожиданиям, изображение на пластинке не появилось.

- Здесь пусто, - заметила я.

- Отнюдь. Чтобы увидеть ментальный снимок, нужно смотреть через специальный прибор. Внешность можно изменить, ментальную суть — почти невозможно. Давай лучше поговорим о том, куда ты пойдёшь и что будешь делать.

Грустный вопрос. Идти мне некуда. Я посмотрела на себя. В тюрьме к ночнушке мне выдали мешкообразное платье цвета детской неожиданности. Две тряпки, разношенные стоптанные ботинки, блинообразное недоразумение, когда-то бывшее шляпой, и документ — всё моё богатство на данный момент.

- Домой хочу, - не удержалась, вырвалось. Сказала хоть и тихо, следователь услышал:

- Технически невозможно. Начертить Печать недолго, но нужны координаты твоего мира. К тому же неизвестно, как ты перенесёшь второе путешествие. Я нашёл несколько упоминаний об иномирянах, самое последнее столетней давности. Большинство погибали сразу. Прохождение через информационное поле планеты очень больно бьёт по мозгам. Двое сошли с ума, один покончил с собой. Для тебя самая интересная запись о выжившем иномирце, сделавшим блестящую карьеру переводчика. Он, как и ты, усвоил абсолютно все языки.