- А фо фо? Пофясефе меня са скийку есе ас? Собы не ока язых постядал, но и гаява отваиясь?

Дефекты дикции во всей красе! Мечта логопеда! Кажется, я сейчас начну смеяться, или плакать. А, может, оба варианта одновременно.

- Следи за тем, что и кому говоришь, малолетка, - негромко, но вполне угрожающе говорит мужчина. – Так можно напроситься на большие неприятности.

- Да, что вы говорите (Аа фо фы говоие), - отвечаю ему, гордо поднимая лицо и демонстрируя огромную шишку, придавшую новую, более экзотическую форму, моей прежде круглой черепушке, и окровавленные губы.

Мучитель какое-то время пучит на меня глазищи, явно впечатленный размахом повреждений, а затем подает мне еще один белоснежный платок. Надо же, какой чистоплюй! С удовольствием принимают и этот, чтобы испачкать, пытаясь оттереть губы.

- А, воды нет? (А фоы неф?), - спрашиваю у мучителя.

- Сейчас дам, - отвечает кратко и отходит к дальней стене.

Пока мужик не мельтешит перед глазами, осматриваю помещение, куда он меня приволок. Ну…, решеток нет, наручников и кляпов тоже. Уже хорошо. Похоже на какой-то кабинет. Чуть дальше располагается огромный дубовый стол, с несколькими внушительными стопками бумаг, сложенными аккуратно, словно под линейку. Кожаное кресло шоколадного цвета. Полу засохшее деревце в кадке возле окна со шторами из какой-то плотной, тяжелой на вид ткани. Запах корицы, сливы и еще чего-то вкусного. Явно мужской кабинет. Это мучитель тут управляет? Тогда мне не повезло: теперь я точно не смогу спрятаться где-нибудь в дальних секциях, среди полок с забытыми книгами.

Пока я осматриваюсь вокруг, насколько хватает моего зрения, как оказывается, у меня дальнозоркость, открывается дверь и заходит еще один мужчина. Опачки! Если мучитель – блондин спортивного телосложения, с короткой стрижкой, одетый в явно тесноватый ему в бицепсах пиджак и что-то типа черных джинсов. То вошедший – интеллигентного вида брюнет, стройный, в элегантном костюме-тройке и очках с тонкой, прямоугольной оправой. В руке он держит несколько листов бумаги, ощущение, что не знает, куда их приткнуть.

Темноволосый удивленно останавливается возле блондина, стоящего ко мне спиной и, видимо, наливающего воду в стакан, спрашивает:

- Киан, ты же, вроде, уходил? И потом, я тебе ключ дал не для того, чтобы ты заваливался ко мне в кабинет, когда вздумается.

- Да, уходил. А потом случилась вот она, - кивает в мою сторону мучитель.

Брюнет бросает на меня вскользь взгляд и уточняет у, если я правильно понимаю, своего приятеля:

- Очередная студентка, жертва твоего обаяния?

- Во-первых, я не студентка! А во-вторых – я жертва, да, но отнюдь не обаяния этого господина! – влезаю в разговор, посчитав, что глупо быть вежливой в обществе, где хорошие манеры явно не в чести.

- Что она сказала? – переспрашивает, чуть поморщившись, интеллигентный брюнет у мучителя, смотрящего на мои потуги членораздельно говорить с явно насмешливой улыбкой.

- Что просто в восторге от меня, хочет замуж и много малышей, - совершенно невозмутимо отвечает блондин, глядя на меня все с той же брезгливой насмешливостью.

- Ужас! – кривится интеллигент.

- И не говори. Утомили до крайности своей навязчивостью, - жалуется блондин, сжимая губы.

Ну, что за театр одного актера?! Каков наглец! Киплю возмущением, но высказаться так, чтобы меня кто-то понял, кроме него, не могу. Чувствую себя кипящим чайником: пара много, надо бы его сбросить, но крышка закрыта слишком плотно. Между тем, оба мужчины делают несколько шагов ко мне навстречу, все больше превращаясь в расплывчатые пятна из-за моей, будь она неладна, внезапной дальнозоркости.