Осмотревшись минуту-другую, Вексфорд прошел дальше – туда, откуда была видна стоянка полицейских машин. Комната происшествия расположилась в строении, которое когда-то, очевидно, было конюшней, хотя никаких лошадей в этих стойлах не бывало уже полвека. Для коней здание было слишком чистеньким, и совсем ни к чему были бы им жалюзи на окнах. Синие часы с золотыми стрелками на фронтоне конюшни показывали без двадцати одиннадцать.

Машина Вексфорда вместе с машиной Бёрдена и двумя полицейскими микроавтобусами стояла на переднем дворе. В конюшне техник устанавливал компьютеры, а Карен Малэхайд готовила к брифингу столик и микрофон, полукругом расставляла стулья. Брифинг они назначили на одиннадцать.

Вексфорд сел за стол, для него приготовленный. Его слегка умилило, какую заботу выказала ему Карен – он не сомневался, что все тут было делом ее рук. На столе лежали три новых шариковых ручки, медный нож для разрезания бумаги, воспользоваться которым ему никогда бы не пришло в голову, два телефона, будто бы у него не было личного “Водафона”, компьютер и принтер, в которых он ничего не смыслил, и кактус в расписном коричнево-синем глазурованном горшке.

Большой круглый серый кактус, покрытый ворсом, скорее походил на животное, чем на растение. Милое пушистое животное, но едва Вексфорд прикоснулся к нему, острый шип вонзился ему в палец.

Вексфорд помахал пальцем, ругнулся про себя. Такие вещи, наверное, выдаются по рангу. Хотя на столе, приготовленном, судя по всему, для Бёрдена, тоже стоял кактус, по размеру и волосатости ему было далеко до кактуса Вексфорда. А Барри Вайну всего-то и досталось, что узамбарская фиалка, даже не цветущая.

Констебль Леннокс звонила, едва заступив на дежурство в больнице. Докладывать ей было не о чем. Все нормально. Но что это значит? И что ему до того, выживет или умрет Дэйзи Флори? Девочки гибнут по всему миру: умирают от голода или не получая врачебной помощи, погибают от жестокого обращения, пропадают в войнах и мятежах. Почему жизнь этой должна его волновать?

Вексфорд набрал номер Анни Леннокс.

– Кажется, она в порядке, сэр.

Наверное, он ослышался.

– Она что?

– Она, кажется, в порядке. Знаете, ей намного лучше. Хотите поговорить с доктором Ли?

На том конце наступило молчание. То есть не звучал ничей голос. Но инспектор слышал звуки больницы: шаги по коридору, звяканье металла, какой-то шелест… Подошла женщина.

– Полагаю, вы из кингсмаркэмской полиции?

– Старший инспектор Вексфорд.

– Я – доктор Ли. Чем я могу быть вам полезна?

Голос звучал, как ему показалось, мрачно. Он расслышал в нем некую торжественность, которую такие люди умеют сохранять какое-то время после трагического происшествия. А такая смерть подействует на всю больницу. Он просто назвал имя, понимая, что задавать вопросы ни к чему:

– Мисс Флори. Дэйзи Флори.

Мрачности доктора Ли как не бывало – или ему это показалось?

– Дэйзи? О, с ней все в порядке. Она поправляется.

– Что? Как вы сказали?

– Я сказала, что она поправляется, у нее все хорошо.

– Все хорошо? Мы говорим об одном человеке? Молодая женщина, которую привезли прошлой ночью с пулевыми ранениями?

– Ее состояние вполне удовлетворительное, старший инспектор. Сегодня мы переведем ее из реанимации. Думаю, вы хотите увидеть ее, не так ли? Нет никаких препятствий, можете поговорить с ней сегодня ближе к вечеру. Конечно, недолго. Я бы дала вам десять минут.

– Будет ли удобно в четыре часа?

– Хорошо, шестнадцать ноль-ноль. Сначала найдите меня, хорошо? Доктор Ли.

Пресса приехала рано. Впрочем, подумал Вексфорд, лучше сказать “медиа” – проходя к столу с микрофоном, он увидел в окно конюшни телевизионный автобус и съемочную группу с камерой.