Пока никаких признаков того, что враг наступает на пятки, заметно не было. Не палили пушки, не звенели, сталкиваясь в короткой схватке, клинки, не скакали раненые кавалеристы. Посматривая то и дело на восток, Шарп замечал иногда проплывающее в небе серое пятно пыли, поднятое солдатскими сапогами, но то могло быть и полуденное марево. Утром он услышал взрыв – звук донесся спереди, из долины, где британские саперы взорвали мост. Солдаты ворчали – им предстояло переходить реку вброд, но точно так же они ворчали бы, если б мост остался, потому что тогда у них не было бы возможности запастись водой.

Командир первого полка полковник Уильям Лоуфорд провел большую часть дня в арьергарде колонны, разъезжая туда-сюда на недавно купленном вороном мерине, которым он очень гордился.

– Отдал Порцию Слингсби, – сообщил полковник Шарпу.

Теперь, глядя на важно гарцующего лейтенанта, посторонний мог подумать, что это он командует ротой. Лоуфорд, должно быть, тоже понимал это, поскольку уже несколько раз высказался в том смысле, что офицеру не подобает ходить пешком.

– Солдаты, Шарп, смотрят на коня и проникаются уважением. Почему бы и вам не купить кобылку? Вы ведь можете себе это позволить?

Что он мог себе позволить, а чего не мог, тем Шарп делиться с полковником не собирался:

– Предпочитаю, сэр, чтобы солдаты смотрели на меня, а не на коня.

– Ну, вы же понимаете, что я имею в виду. – Грубоватый тон капитана нисколько не задел Лоуфорда. – Если хотите, могу порасспрашивать и найти вам что-нибудь подходящее. Майор Пирсон из пушкарей вроде бы собирался продавать одного из своих меринов. Думаю, я смог бы договориться с ним о приемлемой цене.

Шарп промолчал. Он не питал большой симпатии к лошадям, однако его задевало, что какой-то Слингсби, едва появившись в полку, уже раскатывает верхом. Лоуфорд подождал ответа, но, поскольку никакого ответа не последовало, пришпорил коня и проехал на несколько футов вперед.

– Так что думаете, Шарп? – повторил он уже с ноткой нетерпения.

– Думаю? О чем, сэр?

– О Молнии! Это у него кличка такая. Молния. – Полковник потрепал коня по шее. – Хорош, а?

Шарп молча посмотрел на мерина.

– Ну же! – воскликнул Лоуфорд. – Скажите что-нибудь! Разве вы не видите его достоинств?

– У него четыре ноги, – неохотно проворчал Шарп.

– И это все? – Полковник укоризненно покачал головой. – Ох, Шарп. – Он повернулся к Харперу. – А вы что скажете, сержант?

– Он великолепен, сэр, – не кривя душой, ответил ирландец. – Просто великолепен. Случаем, не ирландец?

– Точно! – обрадованно воскликнул Лоуфорд. – Так и есть, ирландец! Из графства Мит. Вижу, сержант, в лошадях вы разбираетесь. – Он ласково погладил коня по ушам. – А как препятствия проходит! Вот бы дома его проверить. – Полковник наклонился к Шарпу и доверительно прошептал: – Должен признаться, обошелся недешево.

– Не сомневаюсь, сэр. Вы передали мое донесение насчет телеграфной станции?

– Да, передал, только в штабе сейчас неразбериха, все заняты, так что, боюсь, из-за нескольких фунтов муки никто беспокоиться не станет. Но вы все правильно сделали.

– Я не о муке думал, сэр, а о майоре Феррейре.

– Не сомневаюсь, что всему есть какое-то объяснение. – Лоуфорд махнул рукой, показывая, что дело не стоит и выеденного яйца, и поскакал вперед.

Шарп проводил его хмурым взглядом. Ему нравился Лоуфорд, которого он знал много лет, еще с Индии, и считал человеком умным, доброжелательным, с единственным, пожалуй, недостатком, заключавшимся в стремлении избегать неприятностей. Не в бою, нет – полковник никогда не уклонялся от стычки с французами, – ему претили разборки среди своих. Будучи по натуре дипломатом, Лоуфорд всегда старался сгладить углы, найти устраивающее всех решение, что проявилось и в данном конкретном случае. Шарпа удивило, что Лоуфорд не выдвинул против португальца никаких обвинений. Полковник жил в мире, где на тявкающего пса не обращали внимания, предпочитая считать, что он спит.