– Я врач! Отпусти девчонку! Я помогу!

И только тогда ко мне пришло осознание того, что я уже не в пылающей школе. Потратив все оставшиеся силы, я разжала руки. Отпустила малышку. Кто-то тут же выхватил ее. Но я не сопротивлялась. Знала, так надо.

«Все хорошо… Все будет хорошо», – вспышкой света пронеслось в сознании. И прикрыв веки, я уступила тьме.

Я пришла в себя неожиданно. Так бывает во сне, когда снится, что падаешь. Резко распахнув веки, я в бессмысленном ужасе уставилась в потолок.

Я отлично помнила, что было со мной до того, как тьма победила. Сразу осознала и то, что наступает ночь. Но где нахожусь, не понимала совершенно – бывать здесь раньше мне не доводилось.

Школа, где мне довелось работать учительницей рисования, располагалась в крохотном поселке между Петербургом и Москвой. О существовании поселка сего я узнала совершенно случайно, оказавшись здесь по воле Судьбы – жизнью моей она вертела как хотела, так и сюда зачем-то привела.

Но местечко это оказалось славным, жители дружелюбными, и я осталась. В том, что я все еще здесь, было понятно даже моему затуманенному дымом сознанию. Сквозь тюлевые занавески можно было без труда разглядеть знакомые крыши домиков, очертания центральной улицы. Виднелась даже гладь озера, где я купалась по утру перед уроками.

И все же комната была мне незнакома. С трудом приподнявшись, я свесила ноги с высокой перины. Дав себе возможность передохнуть, осмотрелась.

Обычная деревенская комната. Чистая. Нарядная. Повсюду цветные половички, вязанные крючком салфетки. А в углу на колченогом столике дремлют ноутбук и стопка любовных романов в мягкой обложке. Сквозь приоткрытое окно струится свежий воздух с ароматами сада.

На небе ночная дымка. Но часов поблизости нет, и сколько времени я проспала, неясно.

С осторожностью спустившись на пол, я прислушалась к своему организму. Похоже, пожар не слишком мне навредил. Пламя меня не коснулось. Сил на пол чайной ложки и дурная голова – вот и все последствия.

Я машинально коснулась головы. Там, под темными тяжелыми прядями волос, скрывался свежий шрам. Тогда мне тоже «повезло». Но отчего-то я не радовалась.

Углядев у двери зеркало, я приблизилась. Зеркала я не любила – мне не нравилась та, что смотрит на меня с зеркальной глади. Но пугать приютивших меня в своем доме людей не хотелось.

Светлое платье оказалось сплошь перепачкано сажей. Отвратительный запах дыма пропитал всю меня. Вспомнилось озеро, и отчаянно захотелось нырнуть в его теплые глубокие воды.

Но вместо этого я попыталась оттереть сажу со своего лица. Зазеркальная я наблюдала за моими попытками с привычной грустью. В темных глазах за пушистыми ресницами тоска, алые губы забыли вкус улыбки. Вкус поцелуя любимого.

Темные волосы разбросаны по плечам, спускаются до самой поясницы тяжелым покрывалом. При падении они высвободились из тугого узла, в который я старательно завязала их поутру.

Чуть смуглое лицо сейчас непривычно бледно. И от этого, должно быть, глаза сияют так лихорадочно. Опасно.

Оставив попытки привести себя в порядок, я отвернулась поспешно. Еще раз оглядела комнату, на этот раз в поисках своих босоножек. Не преуспела.

Покинув убежище, неуверенно вышла в коридор. Мысли мои прояснялись, но сил больше не становилось. Немного пошатываясь, но держа спину прямо, я отправилась на звук голосов.

На просторной террасе ужинала семья. Трое мужчин, трое женщин. Едва я появилась, как разговор оборвался. Образ девицы, день напролет драившей замок по приказу злой мачехи, мне не шел. А гостеприимных хозяев и вовсе расстроил. Всплеснув руками, ко мне бросилась Елена Степановна.