Поняв, что времени у меня в обрез, я начала выбираться из ванной. Убедившись, что чудовище далеко, и уняв в теле дрожь, я двумя руками взялась за щеколду и, поднимая засов вверх-вниз, плавно стала продвигать его из зазора дверной колоды. Наконец щеколда открылась. Я снова прислушалась. Из глубины квартиры доносился приглушенный плач Тони, звуки побоев и злобные угрозы.

Я стала аккуратно открывать дверь так, чтобы она не заскрипела. Чудовище либо был настолько туп, что даже не удосужился закрыть меня с обратной стороны, либо не мог допустить и мысли, что у меня хватит смелости выбраться из укрытия.

Оказавшись в коридоре, я взглянула на входную дверь: мне нужно сделать шага четыре – и я буду на воле. Но была одна проблема: я знала, как сильно скрипят половицы в этом месте. Я боялась, что он меня услышит.

Из дальней комнаты по-прежнему раздавались удары и мольбы подруги, но я отбрасывала от себя мысли о том, что там происходит, все мое внимание было сосредоточено на побеге. Я понимала: чем раньше выберусь из квартиры, тем меньше вреда он принесет Тоне.

Но был и плюс во всей этой ситуации: я знала, куда нужно наступать, чтобы избежать скрипа половиц. Вдохнув побольше воздуха, в три прыжка я очутилась у выхода. И уже не задумываясь о том, что выдам себя громкими звуками, быстро повернула замок и, распахнув двери, выскочила в подъезд.

Громко и четко я стала звать на помощь. Я знала, что те соседи, которые были в данный момент дома, прибегут на крик.

Я металась от одной двери к другой, громко стуча по ним кулаками. Сама не заметила, как вокруг меня собралось очень много народа, кто-то стал меня трясти за плечи и спрашивать, что случилось. Я лишь повторяла одно: «Он там. Он там», – показывая при этом в сторону своей квартиры.

Несколько мужчин, не раздумывая, ворвались внутрь. В коридоре стояла плачущая, напуганная и сильно избитая Тоня. Вся одежда на ней была разорвана в клочья, но сама она, не считая побоев, была цела.

Физрука как ветром сдуло, скорее всего, он слился с толпой и просто удрал.

После того случая Тоня перестала со мной общаться. А для всех соседей я стала плохой девочкой, которая бросила свою подругу в трудный момент. Я же так не считала и всё задавалась вопросом, почему взрослые, которые умнее детей, не понимают, что таким поступком, я спасла нас обеих? Если бы я впустила Тоню в ванную, мы бы не успели закрыть двери. Этого никто не хотел понимать, да и слушать меня особо никто не желал. Даже мама. Она в принципе не разговаривала со мной на эту тему, как, впрочем, и на любую другую.

Я не парилась, что со мной никто не общается. С раннего детства я много читала. Всех подруг, любое общение, развлечение очень легко могла заменить новая книга.

Я росла изгоем, даже в собственной семье я не чувствовала любви и поддержки. Отец ушел, когда мне было девять. Причину развода родителей я до сих пор не знаю: в детстве мне никто ничего не докладывал, а потом мне это стало неважно и неинтересно. А так как отец много пил, применял физическое насилие над матерью, я решила, что развелись они именно поэтому.

Помимо книг, я много времени проводила с сестрой. Мы гуляли, общались и играли. Этого мне хватало.

Как-то раз мама сказала мне, чтобы я вынесла мусор. Взяв ведро, я пошла на помойку, которая находилась в конце двора. И вот иду я себе, никого не трогаю, как слышу сзади смех и тихое: «Тише, тише».

Я обернулась и увидела толпу девочек, соседок по дому. Человек двенадцать. Они крепко держались за руки и шли за мной, по их лицам я поняла, что идут по мою душу.