Из состояния глубокой задумчивости Бычье Сердце вывел Максим Векслер.

– Все в порядке? – спросил он застенчивым, дрожащим голосом. Ни дать ни взять папаша близнецов-двоечников на ковре у школьного директора: как там мои архаровцы, школу еще не взорвали?

– В относительном. Мне нужны телефоны обоих ваших артистов. И ваш заодно.

– Зачем? – испугался Векслер.

– Мы должны снять показания с людей, близко знавших Валевского. Кстати, в тот вечер, в пятницу… В котором часу приехали на день рождения Мюрисепп и Куницына?

– Не помню точно. Уже после одиннадцати. Я, правда, быстро ушел. У меня недавно родился сын. Это наш первенец, жена нервничает…

– А в каких отношениях были Мюрисепп и Куницына с Валевским?

– Что значит – в каких отношениях? В прекрасных. В самых лучших… Друзья, единомышленники, одна команда… Современный балет – вещь очень своеобразная, это вам не драматический театр, где все готовы друг друга в чайной ложке утопить. Танец, как единый организм, требует взаимопонимания, я бы сказал, на молекулярном уровне…

Если Векслера не заткнуть, он перейдет на атомы.

– Я понял, Максим Леонидович… Ключи от машины Валевского у вас? Мюрисепп сказал, что передал их вам.

– Можно просто – Максим. Да-да, конечно…. – засуетился Векслер, вынимая из ящика стола связку ключей. – Простите, ради бога. Я совсем забыл о них. Ситуация, сами знаете… так что немудрено. Тут и поесть позабудешь, не то что про какие-то ключи.

Бычье Сердце ухмыльнулся: судя по упитанной ряхе директора, тренировок в столовой он не пропускал.

– Зачем же такие крайности, Максим Леонидович. Все под Богом ходим. Спокойнее надо быть и пищу принимать вовремя…

Ключей на диковинном, космического дизайна брелоке центрального замка было три. Один – явно от «Лексуса», иначе и быть не может. Другой, маленький, смахивал на ключ от почтового или абонентского ящика. Третий, ригельный, был много больше двух других.

– От чего, как думаете? – спросил Бычье Сердце, вертя ригелем перед носом Векслера.

– Думаю, от квартиры.

– Думаете или знаете?

Невинный вопрос майора снова привел Максима Леонидовича в волнение.

– Предполагаю… У нас точно такой же.

– А вы когда-нибудь были в доме у Валевского?

По лицу Векслера поползли крупные капли пота: ему смертельно хотелось сказать «нет».

– Да. Я был в доме у Валевского несколько раз. По работе. Только по работе… Разве это запрещено?

– Нет. Скажите, вас не удивило, что ключи от квартиры и машины Валевского находились у третьих лиц более трех суток?

– Да я же не знал об этом! Ключи Мюрисепп отдал мне сегодня, когда стало известно, что… Что произошло несчастье…

– Адрес.

– Чей адрес?

– Покойного Романа Валевского.

– Фонтанка… кажется, пять. Рядом с цирком Чинизелли. Его окна выходят прямо на воду, квартира 27, последний этаж. Вас сопроводить туда?

– Туда поедет бригада.

Векслер закашлялся и, все так же кашляя, протянул Бычьему Сердцу визитку:

– Вот, возьмите. Телефоны Куницыной и Мюрисеппа я написал на обратной стороне.

Даже не взглянув на самоуверенно-черный кусок картона, Бычье Сердце сунул его в карман. И направился к двери. И только ухватившись за ручку, обернулся к Векслеру.

– Фамилия Антропшин вам, конечно же, ничего не говорит.

– Как вы сказали? Антропшин? – Векслер, желая угодить страшному майору, даже выкатил глаза из орбит. – Антропшин, Антропшин… Что-то знакомое.

Вот как? Очень интересно. Бычье Сердце затаил дыхание: давай, Макс толстые ляжки, американский подпевала, вспоминай!

– Яхтсмен Вадим Антропшин, – не выдержав, подсказал Бычье Сердце.

– Погодите!.. Ну, конечно же! Яхтсмен Вадим Антропшин! Он погиб в прошлом году, летом, на регате. То ли он поскользнулся на палубе и его смыло за борт… То ли его ударило парусом… Я не помню. И честно говоря, никогда не интересовался обстоятельствами его смерти. Мы специально ездили в Красную Горку, чтобы оттуда посмотреть на гонки…