Подобрались к деревне. Не «языка» взять, это ближний тыл, на постое в избах обычно пехота, толку с неё как с «языков» – никакого. Часовые у немцев есть всегда, службу несут ревностно, дисциплина и исполнительность у германцев в крови, в отличие от русского «авось». Сейфулин среди разведчиков ножи метал лучше всех, и на поясе у него были сразу два ножа, причём абсолютно одинаковых, взятых трофеями. Смешно и нелепо, часовой должен умереть из-за сапога.

– Сейф, ползи к деревне, убей фрица, сними сапоги и сюда. Но не меньше сорок второго размера.

– Старшина, я же не в каптёрке выбирать буду! – прошипел Сейфулин. – Сам сапог потерял, сам пусть идёт. Почему-то никто в группе больше сапог не потерял!

– Исполняй.

Боец исчез в темноте. Время тянулось медленно, Илья нервничать начал. Пока темно, надо дальше идти, а сейчас непредвиденная заминка. Но если бы Сейфулин действовал неудачно, в деревне уже тревогу подняли. Боец появился через полчаса, если не больше. Через плечо пара сапог, связанных за ушки верёвкой.

– Держи, обувайся, с тебя магарыч.

Иванюта сапог натянул, прошёлся, топнул.

– В самый раз.

Илья свою запасную портянку отдал. В мокрых или грязных идти нельзя, натрёшь стопу до кровавых мозолей. Иванюта сапог снял, портянки перемотал, снова обулся.

– Во, другое дело!

Пошли дальше. Иванюта Сейфулина спросил:

– Ты зачем два сапога принёс? Мне только правый нужен был.

– На всякий случай.

С учётом заминки для добычи сапог за ночь удалось пройти в немецкие тылы на пятнадцать километров. Скромно, серьёзные штабы и вероятные «языки» расположены дальше, во второй, третьей линии обороны. А в первой линии – «пушечное мясо». В РККА и вторая линия была в конце войны не всегда, в сорок первом – втором годах об эшелонированной обороне знали только теоретически, мечтали об этих временах.

С рассветом устроились на днёвку, подхарчились. А как рассвело, увидели недалеко, в полукилометре, расположение штурмовых орудий. Под маскировочной сеткой, среди деревьев, с воздуха почти неразличимые. Подсчитали с биноклем, получалось – полк. Илья расположение сразу на карту нанёс. Самоходчики толком поспать не дали, то двигатели ревели, видимо, регулировали, то рота Stug III совсем рядом проехала, обдав бензиновым чадом. Словом – беспокойные соседи оказались.

Южнее от лёжки разведчиков, в пяти километрах, Орша расположена. Город по белорусским меркам крупный, а ещё узел шоссейных и железных дорог. Но в город разведчикам ходу нет, там действует городское подполье, имеет связь со штабом партизанского движения.

Лёжку покинули в темноте, обойдя стороной полк штурмовых орудий. Илья маршрут ещё в расположении своей роты проложил, днём скорректировал по обстановке. Самые большие затруднения при передвижении, это болота и реки. По болоту даже днём идти рискованно без проводника, а ночью и проводник не пойдёт, если голова на плечах есть.

Судя по карте, от Орши на запад идёт дорога на Минск, на северо-запад на Лепель. И болот здесь нет. Немцы болот не любили, боялись. Техника не пройдёт, комары донимают. Обустраивались германские войска на сухой земле, комфорт любили. Вообще-то правильно, людей беречь надо. Наши военачальники научились ценить личный состав только к концу сорок третьего. Опыт пришёл и достаток боеприпасов. Не шли в лоб на пулемёты, а наносили пушечным или гаубичным огнём удар по противнику, ровняли на его позициях всё с землёй, а уж затем в атаку шли. В немалой степени пренебрежение людьми шло от старых большевиков – Будённого, Тимошенко. Война стала мобильной, а они жили старыми представлениями, посылали конницу в атаку на немецкие танки.