Хок и Фишер свернули в переулок Мучеников и направились к Приморскому бульвару. Торговые ряды исчезли, сменившись элегантными магазинами с портиками над дверями и причудливыми завитушками вокруг окон. Здешние покупатели принадлежали к элите. Именно элита «открыла» Приморский бульвар и ввела моду на прогулки в трущобах. На Северной окраине можно найти товары, соблазнявшие даже самых пресыщенных, а джентльмены могли без ущерба для своей репутации намекать на участие в неких тайных сделках, наблюдая при этом, как дамы мило краснеют в предчувствии скандала. Конечно, джентльмены не появлялись на Северной окраине в одиночку: вся городская элита содержала телохранителей; кроме того, они никогда не оставались там после наступления темноты.
Но в дневные часы бульвар становился общепризнанным местом встреч хейвенской элиты, ищущей приключений, и поэтому притягивал паразитов и нахлебников всех видов. Сплетники распространяли здесь последние слухи, а разные проходимцы, специализирующиеся на щекотливых поручениях, степенно прогуливались по бульвару, разглядывая благородных господ точно так же, как акула наблюдает за проходящим мимо косяком рыбы. Хок и Фишер знали большинство из них в лицо, но ничего не предпринимали. Если находятся глупцы, выбрасывающие большие деньги на безумные затеи, то это их дело, и стража тут ни при чем. Хоку и Фишер приходилось только присматривать за порядком и следить, чтобы никто не нарушал закон.
В свою очередь элита не замечала стражей. Аристократы считали, что стража должна знать свое место. Но Хок и Фишер думали и поступали иначе. Они открыто смеялись над членами избранного общества, чем снискали себе немалый авторитет.
Солнце ярко освещало бульвар, и элита буквально расцветала под его лучами. Молодежь, одетая в цвета политических партий, расхватывала последние выпуски газет, содержащие разнообразные сведения о кандидатах и сплетни об их интимной жизни. Вдоль бульвара, следуя за великолепным и ярким знаменем консерваторов, двигался оркестр мальчиков-флейтистов и барабанщиков.
Хок остановился, чтобы послушать музыку, но Изабель скоро заскучала, и, оставив шумный бульвар, они зашагали мимо элегантных и хорошо охраняемых зданий Чипсайда, где всем заправляли низшие купеческие гильдии. Этот район на Северной окраине привлек их дешевыми ценами на землю, и они постепенно застроили Чипсайд на свой манер.
Улицы в этом районе были сравнительно чистыми, а прохожие – прилично одетыми. Дома, стоявшие в глубине дворов, окружали высокие каменные стены и железные решетки. Обычно тут было тихо, даже пустынно, но сегодня и купцов охватила предвыборная лихорадка. Всюду виднелись плакаты. Уличные певцы и ораторы популярно объясняли, как излечить все болезни Хейвена, не поднимая налог на собственность.
Внезапно раздался гулкий звон гонга. Он вскоре затих, и его сменил слышный только им двоим сухой, резкий голос колдуна из штаба:
«Капитаны Хок и Фишер, вы должны немедленно направиться к Джеймсу Адаманту, кандидату от партии Реформ, в его штаб-квартиру на Рыночной улице. Вы назначены телохранителями Адаманта на время выборов».
Стражи внутренним зрением увидели карту, на которой было отмечено положение штаб-квартиры Адаманта. Затем карта пропала, как и лишенный тела голос.
– Лучше бы он обходился без этого чертова гонга. У меня от него все нутро звенит, – покачал головой Хок.
– Я бы вообще предпочла не иметь дела с колдунами, – сказала Фишер.
– Такова уж наша работа, девочка. Что было плохого в старой системе гонцов? Хок усмехнулся.