– Судя по всему, ты недавно в городе? – поинтересовалась Фишер.

Хок поднял левую руку, показывая серебряный значок капитана стражи на запястье.

– Не придирайся к нему, Изабель. Этот малый просто выполняет свою работу.

– Тут недавно было неспокойно, – подал голос старший из часовых. – Я знаю вас, капитан Хок и капитан Фишер. Рад вас видеть. Адаманту крайне необходимы хорошие телохранители.

Младший часовой громко фыркнул. Хок посмотрел на него.

– В чем дело?

Тот дерзко уставился на Хока.

– Вы гораздо старше, чем я думал. Вы действительно такой хороший воин, как говорят?

Меч Фишер прыгнул ей прямо в руку, и через долю секунды его кончик уперся точно в левый глаз юнца.

– Нет, – сказала она спокойно. – Лучше.

Она отступила назад и молниеносным движением убрала меч в ножны. Молодой часовой ахнул. Его старший товарищ усмехнулся и открыл тяжелые ворота. Хок вежливо кивнул, и они с Фишер вошли во двор.

– Любишь порисоваться, – спокойно заметил Хок.

Изабель улыбнулась.

Ворота захлопнулись за ними с глухим стуком.

Дом в конце дорожки, посыпанной гравием, оказался двухэтажным особняком с фронтоном над окнами и большим парадным подъездом, в котором могла укрыться небольшая армия. В любом другом месте Хай-Степс в таком доме жило бы по семье в каждой комнате. Большая часть фасада была скрыта густо разросшимся плющом. На крыше дымились четыре короткие каминные трубы. Хок недовольно огляделся, и они с Фишер направились к дому. Трава на широких газонах завяла и поблекла, нигде не было никаких цветов. Атмосфера двора действовала гнетуще и подавляла. Единственное черное искривленное дерево с голыми ветвями выглядело так, как будто оно вначале было отравлено, а затем поражено молнией.

– Ну и дыра, – произнесла Фишер с неудовольствием. – Ты уверен, что мы не ошиблись адресом?

– К несчастью, да. – Хок осторожно понюхал воздух. – Здесь много лет ничего не росло. Правда, не все любят ухаживать за садом.

Остаток пути они прошли молча. Хок напрягал слух, пытаясь услышать хоть что-нибудь, кроме звука собственных шагов по гравию, но вокруг все оставалось неестественно тихо. Тем временем они подошли к массивной входной двери. Чем дальше, тем сильнее Хока одолевало беспокойство. Здесь должен слышаться гул толпы на улицах и дневной шум большого города. Но дом Адаманта окружен абсолютной тишиной.

На двери был большой медный молоток в форме львиной головы с бронзовым кольцом в зубах. Хок дважды громко постучал, а затем резко отпустил кольцо. У него появилось странное чувство, будто львиная голова уставилась на него.

– Да, – тихо произнесла Фишер. – Не доверяю я этому месту.

– Нам приходилось бывать в переделках и похуже. В конце концов, нельзя судить о человеке по дому, в котором ему приходится жить. Даже если садом служит кладбище.

Они замолчали, когда массивная дверь бесшумно распахнулась. В проходе стоял высокий плечистый человек, одетый в немного устаревшую, но аккуратную форму дворецкого. Ему было лет пятьдесят, а голова – совершенно лысая, если не считать смешных пучков седых волос над ушами. Надменное выражение лица говорило о том, что в этом мире уже ничто не может удивить его. Человек очень вежливо поклонился Хоку и – после секундного колебания – его жене.

– Доброе утро, господа. Я – Вильерс, дворецкий господина Адаманта. Следуйте за мной. Господин Адамант ожидает вас.

Он осторожно отступил на два шага, позволив Хоку и Фишер войти в дом. Затем бесшумно закрыл дверь, и стражи воспользовались возможностью осмотреть холл. Достаточно просторный, он не подавлял своими размерами. Стены, обшитые деревянными панелями, освещены лампами, и это понравилось Хоку. Он повидал немало слишком больших и плохо освещенных холлов, как будто их хозяевам нравилось напрягать глаза в полумраке. Заметив, что Вильерс остановился рядом, Хок неспешно повернулся к нему.