– Не знаю, не знаю, у меня тестостерон что надо! Сумеете ли вы устоять? – покачал головой Каттер. – Кстати, если вдруг проявите интерес, я, возможно, и позволю себя соблазнить.

Джессика сухо усмехнулась:

– Поверьте, соблазнять вас не входит в мои планы.

Каттер криво ухмыльнулся:

– Шесть раз я попадал в серьезнейшие аварии. Но впервые у меня просто слезы на глаза наворачиваются!

– Не стоит лить их понапрасну, мистер Томпсон.

Собравшись с духом, Джессика отошла к своей сумке, которую оставила около магнитофона, достала папку и вернулась к собеседнику. Нельзя ему дать сбить себя с толку!

– Я всего лишь пришла предложить вам работу. – Она достала фотографию улыбающегося мальчика лет восьми и, не делая пауз, продолжила: – Это Террел, он участник программы «Старшие братья». Его отец умер от рака.

Повисла тишина. Всякое подобие улыбки сползло с лица Каттера, и с недовольной гримасой он проговорил:

– И какое это имеет ко мне отношение?

– Легко отказывать, не видя нуждающегося в заботе ребенка в лицо. Просто хочу, чтоб вы знали, кого отталкиваете, когда говорите «нет» на мое предложение. – С этими словами она вытащила следующее фото – веснушчатого паренька, полная решимости склонить упрямца на свою сторону. – А Марка недавно усыновили. Ему одиннадцать лет. Фонд помогает ему адаптироваться к новой обстановке. – Она взяла паузу, чтобы выделить следующую мысль: – Чем старше ребенок, тем труднее найти для него семью и тем сложнее ему ужиться в ней.

– Вы что, занимаетесь сиротами? – Каттер нахмурился.

Не теряя надежды, Джессика протянула ему третью фотографию: подросток, темные волосы до плеч, вытянутые штаны сидят на бедрах так низко, что видно красные трусы-боксеры; вызов во взоре, взгляд острый… Готовясь к встрече, она тщательно изучила биографию Каттера, чтобы понять, чем же его можно все-таки зацепить. Для достижения благой цели все средства хороши.

– Эммануэль бросил школу, – начала она. – Фонд Бриса назначил ему наставника и оплатил поход на гонку с вашим участием.

Каттер еще больше помрачнел:

– Вы что, на жалость бьете?

– Он ввязался в незаконные уличные гонки, – продолжила Джессика и, понизив голос, добавила: – Прямо как вы в свое время.

– Черт побери! – в ярости воскликнул Каттер. – Я гляжу, вы профессионал своего дела. Все разведали, хорошо подготовились. Но вот эти вкрадчивые пришепетывания – чересчур. На соблазнение я бы повелся вернее.

Пропустив замечание мимо ушей, Джессика добавила:

– Сейчас он заканчивает вечернюю школу. – Видя, что выражение лица Каттера ни капли не смягчилось, она выложила свой главный козырь: – Эммануэль решил стать гонщиком, чтобы быть похожим на вас.

Каттер шумно вздохнул, сморщившись при этом от боли. Затем уперся руками в бока и заявил:

– Если вы прямо сейчас уйдете и я смогу, наконец, принять обезболивающее и отдохнуть, можете включить меня в ваш список пяти идиотов.

Миссия выполнена! Чувствуя громадное облегчение, Джессика одарила его сияющей улыбкой:

– Спасибо! Я сейчас дам вам кое-какие распечатки, чтобы мы могли…

– Солнце мое, – перебил он, – боюсь, с этим придется подождать до завтра. – Тут в глазах его зажегся веселый блеск. – Кстати, предложение по поводу футболки остается в силе! Попридержу его специально для вас.

Абсолютно исключено! – заявил Каттер.

– Но мы уже дали объявление в СМИ, – ответила Джессика, чувствуя, как ее охватывает паника. Если он откажется сейчас от участия в благотворительном марафоне, это будет грандиозный скандал. – И вчера прошло сообщение в шестичасовых новостях!