Сон подкрадывался все ближе; тело все больше расслаблялось. Но, даже уплывая в мир сновидений, она чувствовала в себе поднимающуюся волну оптимизма и решимости. Наконец-то она может осуществить свой замысел по созданию семьи своей мечты! Вот чем она займется начиная с завтрашнего утра.

Деклану никак не удавалось собраться с мыслями – да и вообще подумать о чем-то связно – до тех пор, пока Эдвина наконец не заснула. До этого времени он все еще находился между двумя мирами, поглощенный чувствами, которые бурлили у него в душе. Они вспыхнули тогда, в их первую брачную ночь, и он думал, что со временем они станут угасать, что, возникая ежедневно – еженощно, – постепенно потеряют свою силу. Но вместо этого они становились все глубже, все крепче укоренялись в нем.

Наконец, когда Эдвина задышала глубоко и ровно и ее расслабленное тело стало чуть тяжелее, он позволил себе отвлечься от жены и подумать о другом.

И, хотя эмоциональный накал немного спал, эффект от него все еще оставался. Не без тревоги Деклан понял, как дорога ему жена. Он подумал об этом еще какое-то время, а затем прогнал мысли в подсознание. Единственное, что стоит в связи с этим помнить, – он ни в коем случае не должен подвергать ее какой-либо опасности.

Некоторое время Деклан обдумывал возможное несоответствие между его стремлением ограждать жену от всего в ее еще не до конца осознанной ситуации – Эдвину ни в коем случае нельзя считать обыкновенной женщиной. Пока он лишь пришел к выводу, что устройство семейной жизни оказалось делом куда более сложным, чем он предполагал. Надо по возможности оградить Эдвину от другой стороны своей жизни, уберечь от опасностей.

Он попытался представить, каким образом можно достичь желаемого. В голову пришла непрошеная мысль: наверное, неспроста ему, с его авантюрным характером, с первого взгляда приглянулась ее жаждущая приключений натура.

Однако склонность к авантюризму неизбежно таит в себе опасности. Интересно, можно ли как-то обуздать ее тягу к приключениям, при этом не подавляя ее?

Так толком ничего и не придумав, Деклан заснул.

Спустившись на следующее утро в столовую к завтраку, Эдвина уже держала в голове готовый план своей семейной кампании. Она увидела, что ее красавец муж сидит за столом и с хмурым видом читает какое-то письмо. Она замерла на пороге.

– Что там такое?

Деклан поднял голову, ненадолго заглянул ей в глаза и покачал головой. Письмо он сложил и убрал в карман сюртука.

– Ничего. Меня приглашают на совещание. По делу.

Эдвине не терпелось разузнать у него побольше, несколько секунд она даже всерьез размышляла о том, не предложить ли ей его сопровождать, просто чтобы проверить, как он отнесется к ее словам, но… Для этого, пожалуй, было еще слишком рано. С такими, как Деклан, лобовые атаки удаются редко; Деклан и ему подобные инстинктивно сопротивляются любому давлению и лишь крепят оборону. Сначала ей нужно подготовить почву.

Эдвина обернулась к буфету, с улыбкой кивнула Хамфри и взяла у него тарелку. Затем набрала с подносов разных вкусностей, села на стул, выдвинутый Хамфри, не переставая думать о том, что ей совершенно ничего не известно о делах своего мужа. И, хотя сейчас был еще явно не подходящий момент для того, чтобы детально расспрашивать его о предстоящей встрече, время для других вопросов уже настало.

Она налила себе чаю и отпила глоток. Бросив на мужа взгляд поверх чашки, она увидела, что тот вяло ковыряет яичницу-болтунью.

– Я знаю, что ты управляешь одним из ваших кораблей, но понятия не имею, что ты на нем перевозишь… – Когда Деклан посмотрел на нее, она не отвела взгляда и спокойно продолжала: – С какой целью ты ходишь в плавания? Какие поручения ты выполняешь в компании «Фробишер и сыновья»?