– Но я правда больше не могу! – я топнула ногой. – А Викасу, кстати, вообще без разницы, какое на мне платье. Он его даже не заметит!

– Зато ты заметишь, – строго отвечала моя беспощадная родительница. – И гости тоже. Ну Илль, разве тебе самой не хочется быть самой красивой невестой?

Гарпии между тем успели намотать на меня еще один слой ткани. Одна из них при этом постоянно как будто застревала, заглядывая мне в глаза и нарушая тем самым общий ритм. Портниха госпожа Кири время от времени даже отвешивала ей подзатыльники. Новенькая, поди. Так ей и надо! Раздражает.

И вообще все раздражает! И свадьба эта. И Викас. И госпожа Кири. И проклятые булавки!

Когда очередная булавка в чьих-то кривых руках слегка промахнулась и вонзилась мне прямо в зад, я сначала завопила – а потом зарычала.

И тотчас почувствовала пробежавший по позвоночнику холодок.

Ну отлично. Только этого и не хватало!

Впрочем, чешуя, кажется, на этот раз выбрала не слишком заметное место. Под платьем все равно не видно. Зато в бронированный зад мне точно больше не воткнут булавку!

Во всяком случае, хорошо, что на этот раз не когти. И не лапы. И не…

Почувствовав неладное, я нервно обернулась, потом медленно и осторожно ощупала себя руками за то самое стратегическое место. Та-а-ак…

– Мама, – напряженно произнесла я. – У нас проблема.

– Милая, перестань, ты…

– Ма-ма, – четко и раздельно повторила я. – У нас серьезная проблема. Более того – у нас та самая проблема.

– А? – какую-то секунду дорогая родительница продолжала смотреть на меня непонимающими глазами, а потом разом округлила их и завопила:

– Во-о-о-он! Все вон!!!

Честное слово, меня чуть саму не вынесло. Или как минимум не снесло с банкетки. А уж портнихи с ее помощницами спустя пару секунд и духу в моей гостиной не было.

– Дочь?! – мама смотрела на меня, готовясь, по-моему, упасть в обморок.

– Мама, – я постаралась говорить как можно более нейтральным тоном. Ни к чему травмировать любимую родительницу больше необходимого. – Кажется, у меня хвост.

– Что?! Где?!

Нет, вообще-то мама у меня вполне разумная дама. И наверняка догадывается, где именно обычно растет хвост. Наверное, я просто была все же недостаточно тактична. Впрочем, раз уж начала рубить с плеча…

– Там, – лаконично сообщила я и подвигала бровями. И для убедительности шевельнула упомянутой частью тела – к счастью, скрытой под платьем. Впрочем, шевеление все равно вышло вполне выразительным.

Мама побледнела. Затем покраснела. Затем слегка позеленела. А потом сделала глубокий вдох, полуприкрыв глаза, – и, кажется, взяла себя в руки.

– Та-ак… – она обошла вокруг меня. – Значит, платье надо попышнее и еще слегка присобрать сзади… может быть, турнюр?

Я попыталась последовать ее примеру. То есть взять себя в руки. Для начала прикрыла глаза, сделала глубокий вдох… нет, не помогает.

– Мама, – все так же деланно-спокойно начала я. – Я должна напомнить тебе несколько вещей. Во-первых: у меня хвост. Во-вторых – мама, у меня, хайки его задери, хвост!! В-третьих: какой, к хайкам, турнюр?! В-четвертых: я хочу отсюда слезть. У меня затекла вся я целиком. В меня впивается разом десяток булавок и еще я не могу во всем этом толком пошевелиться. А между тем у меня – напоминаю на всякий случай еще раз – хвост!!! Поэтому, мама, пожалуйста, мама… – я снова глубоко вдохнула, но на сей раз просто для того, чтобы набрать в легкие побольше воздуха – и завопила, – сними с меня эти проклятые тряпки!!

Все же моя дорогая мама, в отличие от меня, – истинная леди. В ответ на мою тираду она только моргнула, осмысляя услышанное, и чуть укоризненно вздохнула – мою манеру выражаться она не одобряла никогда. А между прочим, я все это подцепила в проклятущем институте благородных девиц, куда она меня определила!