«Ты не женщина, ты – авторша и блондинка!» – сурово припечатала я. – Даже если он тебе нравится, совсем необязательно вести себя, словно барышня на первом балу, увидевшая душку-офицера!»

«Я все поняла, – сказала она. – Ты ревнуешь».

«Я? Ревную? Кого к кому?»

«Разумеется, Данилу ко мне», – заявила эта малохольная.

Я безнадежно махнула рукой и хотела было из вежливости спросить своего попутчика, будет ли он фотографироваться, но, к счастью, его и след простыл. То есть след был еще горяч, потому что он стоял на другой стороне дороги у барьера плотины, курил и взирал на горы. Порадовавшись, что проблема так легко разрешилась, я доверила услужливому водителю свой сотовый со встроенной фотокамерой и постаралась принять элегантную позу и красивое выражение лица на фоне лестницы, уходящей в бездну.

Закончив короткую фотосессию, я подошла к Даниле. Он молча, словно прочитав мои мысли, протянул сигарету, щелкнул зажигалкой.

– Слушай, Женя, давай на ты, – сказал он, наблюдая, как я закуриваю. – Раз уж кривая понесла…

– Какая кривая? – спросила я.

«Хорош кокетничать, соглашайся!» – зашипела авторша, усаживаясь на нагретый солнцем бетонный парапет.

«Кокетство – оружие блондинки!» – рыкнула я и… согласилась.

– Люблю эти горы… – сказал Данила. – Давно не был, а они мне снились…

В темных его глазах мелькнуло нечто, заставившее меня открыть сумку в поисках не знаю чего. Короче, меня смутила грусть в его темных глазах. Авторша спрыгнула с парапета и, словно перезрелая школьница, исполнила несколько па победного танца какого-то африканского племени, истошно вопя: – «А я говорила тебе, говорила!!!»

– Никогда не была… нет, то есть была в горах, но давно, на Кавказе, – сказала я, игнорируя чокнутую авторшу.

– Приходилось, – ответил он, поддергивая рукава джемпера к локтям.

– Отдыхал?

– Не совсем… так, путешествовал…

– Воевал? – осторожно поинтересовалась я.

– Нет, это миновало, но… стреляли… – вымолвил Данила, словно Саид из любимого фильма моего отца.

Он замолчал, а я не стала расспрашивать. С какой стати мне это делать. Может, он просто набивает себе цену.

– Тебе не жарко? – спросила я, чтобы заполнить какую-то неуютную паузу.

– Да нет, – он пожал плечами. – Знаешь, никогда не страдаю от жары. Хотя, сегодня не успел переодеться… спешил. А наверху будет не жарко.

Разговор прервал истомившийся в ожидании таксист, и мы, заняв свои места в машине, двинулись дальше по серпантину, вверх к урочищу. Таксист оживленно и не без гордости сообщил, что Казахстан готовится к зимним азиатским играм, и что соревнования будут проходить здесь на Медео и на горнолыжном курорте Чимбулак, на высоте три с половиной тысячи метров над уровнем моря.

«Запомнила цифру все-таки?» – ехидно прошептала авторша.

– Канатка сейчас только на Чимбулаке, будут строить новую от Медеу – полчаса и вы на Талгарском перевале.

– Но ваш бизнес пострадает, – заметил Данила.

– Тут вы правы, – согласился таксист.

Еще поворот и перед нами открылась… Швейцария. Да, именно такова была первая мысль, когда я увидела пару десятков симпатичных двухэтажных коттеджей, живописно разбросанных на горном склоне. Правда, вид был подпорчен строительным безобразием, что творилось вокруг «Швейцарии». Машина выехала на площадку перед недостроенным зданием, стены которого скрывала решетка строительных лесов, и остановилась.

– Прибыли, – возвестил шофер. – Пройдете вон туда, под арку, поднимитесь по лестнице и там увидите вход на канатку.

Я не стала протестовать, когда Данила расплачивался с шофером. Поблагодарив старательного бомбилу, мы отправились в указанном направлении и вскоре оказались перед решеткой, за которой вращалось огромное горизонтальное колесо – механизм, тянущий тросы подъемника. Мне все-таки удалось взять реванш – купить билеты на канатку, пока Данила беседовал с парнем-контроллером. У входа девушка-казашка торговала теплыми носками и выдавала на прокат теплые куртки-аляски.