– Вы применяете магию, не снимая сокрытия магии! – выдохнул Чижик.

– Нет, – качаю я капюшоном, ну и головой – соответственно, – мы остановились на том, что я тебе, блаженному книжнику, советовал вернуться в городское собрание книг и никогда больше не покидать уютного мирка свитков и переплётов. И остаток жизни посвятить мёртвому и мёртвым – истории былых эпох, давно умерших людей и делам давно минувших дней. Реальность тебя убьёт, мой юный книгочей.

В это время подходит хозяин заведения. Добротный дядина с аккуратно стриженной бородой и в кожаном фартуке. Приносит мне две кружки.

– Это было впечатляюще! – басит бармен, ставя кружки передо мной. – Угощаю!

– Не нуждаюсь! – отвечаю я.

– Не побрезгуй, воин, – смотря прямо в глаза, отвечает трактирщик, – из моих запасов. Это не продаётся!

Усмехаюсь.

– За усмирённого мужика? – удивляюсь я.

– За то, что развеял скуку, – усмехается в ответ бармен, – напомнил, что Мир сложнее, чем кажется. Заставил поломать голову.

Киваем друг другу глазами. После того, как трактирщик указал мне взглядом на Тёмного. А я уже знаю! Мальчишка этот так, щёлканье пальцами для привлечения внимания. И кивком этим своим успокаиваю владельца заведения.

Хм-м! Вот это уже более-менее! Не тошнит от вкуса этого напитка.

Но, похоже я перебдел. Переиграл, как плохой актер телеспектакля. Тёмный не предпринимает никаких действий. И вокруг меня толпа собралась. Как же его подтолкнуть, спровоцировать на действия? А?

– Никуда я не уйду, пока не попробую пробудить Столб Истины! – упрямо талдычит Чижик.

– Удумал, тоже мне! – хрипит рядом со мной человек в опрятной, но потёртой кожаной жилетке с вшитыми в неё, с внутренней стороны, пластинами брони, квадратиками отпечатывающимися на поверхности кожи. – На Алатырь идти собрался! Хэ! Хорошо ты, чужак, не согласился. У Камня – Логово Боярина!

– Второй раз слышу про Боярина, – говорю я, ставя пустую кружку на стол и взяв вторую. Взгляды, которыми сопровождали кружку окружающие меня бывалые ходоки в Чашу, сделали перебродивший коктейль из ягодных соков ещё вкуснее, – Только вот так и не понял, кто это?

– Хозяин Чаши Погибели, – отвечает хриплый, – огромный Скверный Медведь. И Берлога его как раз у Камня. Этот прохиндей уже загубил кучу хороших людей, подбив их идти на Боярина! Никто не вернулся! А сам он – вот он! Цел и невредим! Удавил бы!

– Так удави! – усмехаюсь я.

Чижик сжимается. Да, если бы не цепь княжёнка, вывалившаяся из-за ворота от испуга, порвали бы уже давно. На родовой табличке тот самый камышовый пыжик. Не слышал о таком княжеском доме. Впрочем, это не удивительно, Мир большой. А я маленький. А вот рядом с табличкой камышовой артефактные безделушки – крестик с петелькой. Но не распятие, а символ того самого Древа Жизни, или Познания, наверное. Стилизованный такой. Ствол с кроной и поперечная перекладина, ветви, возможно. Их, стукнутых утопистов-революционеров, не поймёшь. И ещё знак. Паутинка из семи колец, вписанных друг в друга. А вот это я знаю. Выпитая мною память Светлого говорит мне, что это знак Тайной и Тёмной организации. Их тайных лож или диванов, кресел и прочей мягкой рухляди. Седьмой круг постижения их Самой-Самой Сокровенной, Самой Тёмной из Самых Сокрытых Тайн, чертовски непостижимой. Той самой тайной тайны, что вся жизнь дерьмо. И боги слепили людей из собственного навоза. Потому в дерьме всё и тонет.

Умник погиб смертью храбрых в неравном бою с коллегами этого вот гимназиста-революционера, но его функции опарышем старательно перенесены мне в правую руку. Не в перчатку, а прямо в руку. Поэтому на моей открытой ладони проецируется голограмма торчащего из переплетения корней куска огромного кристалла, из трещин которого истекает Скверна. Ну, поправил я чуть изображение. Отфотожопил.