Увидев меня, он махнул рукой. Я с трудом отодвинул скрипящую створку калитки. И что ему здесь понадобилось?

— Что ты об этом думаешь? — Фрэй спрыгнул с очередного высокого обломка, приземлившись на ноги мягко, словно кот, и развел руками.

— О чем, об этом? — Я оглянулся вокруг.

— Я собираюсь восстановить школу. — Он сверкнул глазами, словно только что посвятил меня в план по завоеванию мира.

— Зачем?

— А затем, что пятая часть резервации неграмотна, а половина из тех, кто грамотен, не окончила и девяти классов. Я и о тебе тоже это говорю. — Его палец уперся мне в грудь.

— Им не нужно образование здесь.

— Ошибаешься. Нужно, если хотят жить по-человечески. Корейские мобильники — это только первая ласточка. Более крупным птицам, которые могут прилететь за ней, понадобится и более подготовленная рабочая сила. — Фрэй щелкнул меня по лбу и я вздрогнул от неожиданности - так загипнотизировали меня его слова.

— Сейчас не самое подходящее время для этого.

— А когда будет подходящее? Ты вообще помнишь, чтобы в резервации было подходящее время для чего-то?

— На меня вчера напали.

— Кто? Из западной?

— Не знаю. Не думаю. Их было двое, как и тогда перед «Буддой», все в черном.

Фрэй задумался.

— Ты переезжаешь ко мне, — сказал он наконец голосом не терпящим возражений. — Я пошлю кого-нибудь за твоими вещами. И ты займешься школой.

Неожиданный поворот событий заставил меня проглотить возражения по поводу переезда.

— Фрэй!

— Я так решил.

Он развернулся, подал Маносу сигнал рукой и вышел с территории школы.

Я остался наедине с полуразрушенным зданием, которое пялило на меня провалы окон, и будто беззвучно кричало проемом снятой с петель двустворчатой двери над еще не рассыпавшимся крыльцом.

Есть ли во всем этом смысл? Даже если мы восстановим здание (а я уверен, Фрэй не останется в стороне и надавит на коменданта резервации), кто будет здесь учить? И кто учиться? Я не понимал его, а он не стремился ничего объяснять — просто, как опытный машинист, дергал за нужные рычаги, чтобы состав двигался вперед. Я был рычагом. Одним из сотни.

Сейчас я не нуждаюсь в деньгах — «Плутоник» приносит мне их больше, чем достаточно. Но, смешное дело, при всем при этом у меня есть подработка на материке. Ну как подработка, скорее даже хобби, чем работа. Деньги за нее капают мне на счет, но я никогда не проверял, сколько их там. Если хозяин однажды решит вообще мне не платить, боюсь, что я этого даже не замечу. Фрэй шутит, что меня потянуло на благотворительность, а на самом деле мне просто нечем себя занять, некуда деть так внезапно образовавшуюся свободу.

Итак, несколько раз в неделю я работаю в небольшой букинистической лавке с чудаковатым хозяино недалеко от резервации. Подозреваю, что он, как и я, не держал ее ради денег, ему нравилась сама идея и атмосфера места. Прибыль магазина была мизерной и, сомневаюсь, что она хотя бы покрывала расходы на его содержание. Но иногда он выручал значительные суммы, перепродавая редкие коллекционные издания. Собственно, именно из-за частых отлучек, связанных с охотой на эти самые издания, ему и понадобился работник в магазине.

Помимо всего прочего хозяин был членом молодого, но уже изрядно нашумевшего движения за свободу и равенство, которое, в том числе, выступало против содержания людей в резервациях. ДзСРовцы были изобретательны в своих выступлениях и акциях, но пока их голос тонул в потоке негативной информации о бесчинствующих преступных группировках в резервации, которую СМИ выливали на головы обывателей. К счастью, деятельность членов движения не ограничивалась пышными речами: они кормили бомжей на набережной, устраивали публичные чтения, медицинские осмотры и санитарные профилактики, а самые отчаянные брали обитателей резервации к себе на работу.