– Да еще бы! Такое не бояться! Мне самой страшно, когда я их вижу. – спокойно ответила ему Катерина. – Не бойся, я приду, если понадобится. Котик, мы сможем?

– Сможем, так уж и быть, только смотри, больше Войной и миром окно не подпирай, я чуть поймал, такой том толстенный, до сих пор лапы болят! – Кот для наглядности помахал передними лапами перед Степаном.

Это был первый вечер, когда Степан пошел к бабушке и просил, можно ли поужинать с ней? И даже, вспомнив о словах Катерины про грязь в комнате, убрал всю посуду и наиболее стратегически возвышающиеся кучи вещей в комнате. И оставил окно открытым. И даже почти не боялся уснуть. А когда пришли сны, и он опять забился от ужаса, тихий, но чистый голос его первого в жизни друга, прогнал всех тех, кто его так мучил и пугал.

– Кать, а Горыныч страшный? – Степан с азартом выспрашивал все мельчайшие подробности Катиных приключений. – Только честно!

– Честно? Очень!

– А на Сивке можно будет покататься когда-нибудь?

– Cпроси его сам!

– А Волк на кого похож, когда превращается в человека?

– Степ, отстань! Я наплавалась до звона в ушах, дай передохнуть!

– Вот кто бы мог подумать, что он такой говорливый? – думала Катерина, садясь верхом на Сивку, и легко обгоняя Степанов мопед. – Хотя, наверное, мама права, он просто намолчался, а теперь наговориться не может.

Катиной семье стало казаться, что Степан к ним переехал, потому что он появлялся ранним утром и уходил поздним вечером. Догадки Катерины были верны только наполовину. Еще Степан страшно боялся, что его потянет к компу поиграть, а вдруг Катерина больше ему помогать не будет? Поэтому он старался держаться от своих гаджетов как можно дальше, поудалял все игры, хотя и понимал, что с его-то практикой, и опытом, восстановить все он сможет за полчаса, если не быстрее. Катерина же с ее нереальными историями, которые правдой быть не могли, но были, была интереснее, чем все игры. А уж Сивка, Волк и Баюн и того лучше! Вот бы уговорить Сивку его покатать!

Баюн сидел за столом и занимался совершенно непривычным для себя занятием. Он, против обыкновения, не ел, а писал письмо. Точнее писал Дубок, то, что Кот ему важно диктовал. Дубок уже записал колыбельную, которую Катерина придумала для Степановых кошмаров, и перешел к лирическим отступлениям, приветам и разным приятным мелочам.

– Кому пишешь? – лениво спросил Волк.

– Варушу и но̀рушам. Им как раз колыбельные очень нужны! – важно ответил Баюн.

– Котик, а если не секрет, кто это? – удивилась Катерина.

– Варуш, это мой сын. А норуши, это норуши и есть.

– У тебя тут сын есть? – ахнула Катя. Она никогда не слышала о родственниках Баюна.

– Разумеется, есть, и не один! Я же Кот в самом расцвете сил! И пользуюсь большим успехом у кошечек! – важно распушился Баюн. Но расслышав сдавленный смешок Волка, моментально надулся. – Будешь хихикать, ничего не буду рассказывать! – зашипел он на Бурого.

– Да я и так знаю, чего мне рассказывать-то. – Волк насмешливо покосился на разобиженного Кота.

– Катюша, Варуш, это рыжий пушистый говорящий сын нашего Баюна, работает с норушами, это сказочные мыши. Они очень часто встречаются в сказках. Да и здесь они живут уже давным-давно. Им подходит и ваш мир. Спрятаться им легко, работы хватает, так что Варуш очень даже хорошо устроен. – Волк обстоятельно рассказывал Катерине, и про себя размышлял, как долго сможет Кот «ничего не рассказывать». Выдержал, Баюн, разумеется не долго.

– Я и не слышала никогда про норушей. – удивилась Катя. Ответил ей, конечно, уже Баюн.