И, хотя все мысли девушки были заняты ситуацией с боссом, что-то внутри, не подвластное разуму вздрагивало при каждом тёмном переулке, дуновении холодного ветерка, заставляя ускорять шаг.

Лера сознательно сделала приличный крюк, чтобы пройти по освещённой улице, избегая лабиринта густо застроенных дворов, в причудливой вязи которых она так любила пройтись летом. Дорога та была быстрее. И на ней всегда кипела жизнь, с наступлением холодов прячущаяся по бесчисленным квартирам гигантского "человейника".

Летом девушке нравилось наблюдать за освещёнными окнами, в них было что-то уютное, удивительно знакомое, как в беззаботном детстве, когда возвращаешься после второй смены из школы, зная, что в доме горит свет, там ждёт вкусный ужин и мама.

Она часто оставляла свет на кухне, чтобы возвращаясь ловить мимолётное ощущение, что в квартире её ждут. Лера мечтала завести собаку, которая будет радостно встречать её с работы, с которой не страшно будет гулять в облетающем парке. Ибо когда с тобой рядом тёплое, живое, любящее существо, у страха нет шансов к тебе подступиться.

Его власть приходит в полном одиночестве.

Только хозяйка квартиры, которую она снимала, была категорически против любой живности.

Сворачивая с освещённой улицы, девушка быстро пробежала тёмный, неуютный двор и нырнула в подъезд. Нужно было ехать на лифте, но осенняя хандра всегда сопровождалась внезапно просыпающейся клаустрофобией. И Валерия, вздохнув, поцокала на свой двенадцатый.

Добравшись, девушка завозилась в поисках ключей, не сразу заметив отделившуюся от стены тень.

4. Глава 4. Немного магии...

Лера тихо пискнула, оказавшись прижатой к стене. Хотела закричать, но рассмотрев «напавшего», передумала. Сбрасывая с плеча руку наглеца раздражённо прошипела:

- Когда ты уже перерастёшь свои глупые шуточки, Гриш?

- Лерок, ну что ты как не родная? – развязно протянул здоровенный детина в кожаной куртке и потёртых джинсах.

Тон его и выражение «не родная» всколыхнули в душе девушки задремавшую было бурю, напоминая о произошедшем в офисе.

- Да что вы все ко мне прицепились, будто мёдом намазано! – закричала она, пытаясь оттолкнуть громилу и убежать. Но тот стоял крепко, озадаченный буйностью её реакции.

Осознав, что сама она не выберется из его медвежьего захвата, Лера сменила тактику:

- Мартынов, дай пройти. Не смешно. У меня был тяжёлый день.

- Да ты никак ревёшь? – озадачился детина, рассматривая в приглушённом освещении подъезда её повлажневшие глаза. – Так не пойдёт. Кто тебя обидел?

- Ты! Жизнь! Все вы! Пропусти! Говорю же – я устала, мне сейчас не до «дружеских бесед»! – окончательно закипела Валерия.

- А по-моему – дружеская беседа как раз то, что тебе нужно, Лерок.- заявил Григорий, выхватывая из рук девушки ключи, одним движением открывая дверь её квартиры и запихивая Валерию внутрь, будто нашкодившего ребёнка. После чего неспешно вошёл следом и затворил за собой дверь.

Лера пыталась возмущаться, но Гриша, не слушая её протестов, разулся и деловито прошествовал на кухню, плеснул в чайник воды из-под крана, высыпал полпачки улуна в заварник. И уверенно угнездился на стуле, закинув ногу на ногу и приветственно хлопая по сиденью соседнего стула.

- Давай, Лерок, топай сюда. Чайку попьём, расскажешь, кто мою капризулю обидел.

- Ничего я тебе рассказывать не собираюсь! И я – не капризуля! – ответствовала Валерия, с негодованием отставляя здоровенные, забрызганные грязью мужские кроссовки с прохода.

- Капризуля и есть. Ну и чего тебе не сиделось в Конёво? Далась тебе эта Москва! Еда – дрянь, дышать нечем, люди злые. То ли дело – наши места!