- Снимай трусики! – очередной приказ, от которого меня бросает в жар. Этого мужика невозможно ослушаться, он управляет мной с помощью голоса. Поддеваю резинку и медленно стягиваю с себя белые кружевные трусики. Глеб ловит их на щиколотках и снимает сам. Возбуждение зашкаливает и низ живота тянет, когда он подносит мои трусики к лицу и показательно глубоко вдыхает. Усмехается, видя мою реакцию, и оставляет мое белье на подлокотнике кресла.

- Ласкай себя, откинь голову и веди пальцами по шее к груди, медленно, нежно.

Делаю так, как он говорит, поскольку тело уже не принадлежит мне, оно подчиняется этому мужику и мне нравится наша игра. Мы ещё ничего не сделали, а я уже на грани.  Откидываю голову, окончательно себя отпуская, и веду кончиками пальцев по шее ключицам к груди, ощущая, как его сильная рука стискивает мою щиколотку. В полной тишине слышно лишь наше частое дыхание.

- Оближи пальчики и коснись соска, - выполняю, прикасаясь мокрыми пальцами к соску и вздрагиваю, словно это не мои пальцы, а его. – Умница, ласкай себя, твоя грудь ноет, требуя внимания, - я не знаю, как у него это получается, но после слов Глеба, моя грудь действительно наливается и начинает ныть. Соски настолько чувствительны, что каждое касание передает импульсы вниз живота.

- Ласкай их, играй с ними! – уже громче и требовательнее произносит Романов.

- Ааах, - не выдерживаю я, ещё немного и я смогу кончить вот так, лаская себя под пристальным взглядом Глеба. Его хватка на моей щиколотке слабеет, и он начинает поглаживать ногу, скользя пальцами по чулкам. А мне его мало. Я уже не хочу свои руки - я хочу ЕГО. Я никогда не делала ничего подобного, но, кажется, в этот момент я готова сделать для этого мужика все.

- Ложись на стол! – опускаюсь на холодную поверхность, хочу сжать ноги от возбуждения, но Романов не даёт мне этого сделать крепко удерживая. – Сожми соски! – и я сжимаю, кусая губы. – Сильнее, до боли! – почти рычит он. Делаю, как он говорит, не жалея себя, и меня выгибает на столе. – Согни ноги в коленях и разведи в стороны! – кажется, что он тоже задыхается от возбуждения. Развожу ноги, раскрываясь перед мужчиной. Возникает пауза и, кажется, я слышу свое колотящееся сердце. Романов шумно сглатывает, и я уже сама намеренно сжимаю соски, чтобы хоть немного унять дикое возбуждение. Кажется, я готова кончить только от одного его прикосновения и готова умолять.  Откуда в этом мужике столько выдержки?

- Продолжай играть с сосками, а другой рукой веди вниз, к лобку. Прикоснись к себе, почувствуй, какая ты мокрая, и покажи мне, - мои руки выполняют все вместе с его словами.

- О Боже! – выкрикиваю я, когда касаюсь клитора, меня подбрасывает на столе, ноги непроизвольно сжимаются от остроты ощущений. Но сильные руки раздвигают их назад.  - Раскрой губки, покажи себя, - его голос сипнет, и я без стыда и страха показываю ему себя. – Твою мать!  - вырывается у Глеба.  -Продолжай! – агрессивный приказ, который не терпит отказов. – Быстрее! Ласкай себя! – скольжу немного внутрь влагалища, ощущая насколько мокрая. – Не смей! – останавливает он меня. – Только клитор! Сожми его! – и я сжимаю, закатывая глаза и одновременно щипая сосок. Мне жарко, невыносимо хорошо, и мучительно больно, но так сладко... все смешалось, кажется, все нервы оголены – одно его прикосновение, и я взорвусь. Играю с пульсирующим клитором, то лаская себя, то сильно сжимая, чувствуя, как его руки до боли стискивают мои щиколотки. Ещё ни разу не получала столько острого удовольствия от самой себя. Мой экстаз зарождается в голове, от того что ОН смотрит на меня и управляет.