Грейс застыла в нерешительности: не ошиблась ли она? Светлые пепельные волосы под скромной шляпкой, загорелое, но от природы, по-видимому, бледное лицо, черты которого нельзя было назвать ни изящными, ни грубыми, – во всем этом как будто не усматривалось ни малейшего сходства с Джереми. И в то же время эта женщина чем-то напоминала его. Быть может, причиной тому был невидимый барьер, отделявший ее от остальной публики, за которым она, казалось, чувствовала себя пусть и не вполне комфортно, зато более-менее уверенно.

– Простите… миссис Данверс?

Серые глаза испуганно заблестели, однако женщина тут же взяла себе в руки.

– К вашим услугам.

Вблизи ее лицо оказалось жизнерадостным, несмотря на усталость в глазах. Грейс поняла, что миссис Данверс еще довольно молода, хотя в уголках рта и по линии носогубного треугольника уже пролегали глубокие морщины – признак нелегкой жизни.

Грейс широко улыбнулась и протянула ей открытую ладонь.

– Прекрасно, рада вас видеть! А я – Грейс, Грейс Норбери.

На лице дамы отразилось удивление, судя по всему, имя Грейс она слышала впервые.

– Сестра Стивена, – пояснила Грейс. – Они с Джереми друзья и вместе сидят на занятиях. Мой отец – профессор тактики, и Джереми бывал у нас на выходных…

Грейс невольно повышала интонацию к концу каждой фразы, словно задавала вопросы.

– В самом деле? – Миссис Данверс неохотно взяла руку Грейс и теперь смотрела на нее скорее с любопытством.

Некоторое время Грейс чувствовала себя неловко, однако вскоре лицо миссис Данверс прояснилось, она от души рассмеялась и крепко пожала руку новой знакомой.

– Ах, простите меня… Видите ли, мой сын никогда не отличался общительностью.

В мгновенье ока скованность в ее движениях исчезла, и Грейс словно физически ощутила исходящее от миссис Данверс тепло, которое окутало ее, окружив атмосферой домашнего уюта.

– Позвольте с вами не согласиться, Джереми вовсе не таков, – смеясь, возразила Грейс. – Кстати, от имени своих родителей и от себя лично поздравляю вас с выпускником! Вы, наверное, гордитесь своим сыном!

– Горжусь? – повторила миссис Данверс, словно пробуя это слово на язык.

Она сразу посерьезнела и снова замкнулась в себе, будто захлопнула перед носом собеседницы дверь. Отыскав глазами сына, она помахала ему рукой и повернула к Грейс лицо с чуть приподнятыми уголками губ. Это была так знакомая Грейс полуулыбка Джереми.

– Я рада, что он достиг того, к чему так стремился. – Миссис Данверс произносила слова медленно, будто с трудом ворочала языком. Джереми тоже иногда говорил так. – И, что бы он там ни думал, очень уважаю его за то, что он так и не поддался на мои уговоры…

Воздух вибрировал от барабанной дроби, громовых команд и металлических звуков духового оркестра, но Грейс в полной мере ощутила всю тяжесть невысказанного, оставшегося за этими словами.

– Позвольте представить вас моей матери, – неожиданно предложила Грейс. – Она будет рада познакомиться с вами.

Миссис Данверс нерешительно посмотрела туда, куда указывала Грейс. Толпа как раз расступилась, и им хорошо было видно, как Констанс Норбери танцует вальс, держа за руки какую-то маленькую девочку. Грейс знала, что ее мать умеет расположить к себе даже самых застенчивых и мрачных людей, и в очередной раз надеялась на ее обаяние. Постепенно Грейс почувствовала, как тяжелый, пронизывающий взгляд ее собеседницы смягчился и в воздухе будто снова потеплело.

– Разумеется. С большим удовольствием, мисс Норбери, – ответила миссис Данверс.

– Она хорошо подумала? – Леди Эвелин то раскрывала, то схлопывала веер, блуждая взглядом по спортивному залу Сандхёрста, превращенному в тот вечер в бальный. – Пусть не обольщается ни богатством, ни титулами. – Брови графини поднялись. – Кому как не мне знать, чего это может ей стоить!