– Но...

– Я пройду прямо за ним. Подождет.

Лекарь, поманив за собой Левмира, пошел обратно к двери.

– Давай, удачи, – подмигнул мальчишке Санат. – Все, что от тебя нужно – это спокойно ждать.

Левмир кивнул, прежде чем пройти.

Маленькая комната, белые стены, пол и потолок. Кушетка застелена белыми простынями. Рядом – низкий белый столик, на котором и расположилось то самое страшное устройство. Прежде чем лечь, Левмир заметил ряды баночек, тонких и длинных.

Теперь, лежа, Левмир осознал, что, уделив все внимание загадочному аппарату, упустил из виду самое интересное. В комнате еще кто-то был. Этот кто-то стоял у окна, которое теперь оказалось позади, и Левмиру пришлось изрядно вывернуть шею, чтобы его разглядеть. Лекарь тут же заставил его лечь спокойно, надавив ладонью на макушку, но мальчик успел увидеть стоящего у окна человека в черном. Он зиял на фоне комнаты, будто огромная дыра в никуда. Словно гигантская летучая мышь, раскинувшая крылья, расправил полы плаща. Черные волосы свободно лежат на плечах. Ни один деревенский не стал бы носить такие длинные волосы – жарко и бесполезно, мешает работе.

Мальчик так задумался о загадочном человеке, что вспомнил, где находится, лишь когда в сгиб локтя что-то кольнуло. Вздрогнул, пытаясь отдернуть руку, но лекарь держал крепко. Из вены торчала длинная игла, переходящая в прозрачную гибкую трубку, змеящуюся к таинственному аппарату. На глазах у Левмира трубка окрасилась красным. Как завороженный, мальчик смотрел на это чудо. В памяти всплыли строки из песни-молитвы:

Ярко-алая река

Что течет издалека

Принеси нам к дому счастье

Жизнь людская нелегка

Послышался звук вдыхаемого воздуха. Человек у окна к чему-то принюхивался. Зашуршала одежда, и Левмир снова вывернул шею, чтобы разглядеть незнакомца. Он встретился взглядом со смертью.

Бледное лицо с глубоко посаженными глазами невероятного цвета – черные с красными прожилками. В них ничего теплого, доброго или хотя бы человеческого. Глаза зверя, убийцы. Но тонкие губы кривятся в улыбке.

– Ребенок, – прошептал человек. – Надо же... Совсем другой запах. Упакуешь мне это отдельно. Я не могу допустить, чтобы она перепуталась.

– Да, господин, – тихо отозвался лекарь.

– И впредь помечай все, что от детей до шестнадцати лет.

– Слушаюсь, господин.

Голос господина звучал приятно. Сильный, низкий, легко перетекающий от шелестящего шепота к раскатистым командным интонациям. Он подошел к кушетке, черные глаза смотрели на мальчика, улыбка будто приклеилась к лицу. Левмир не мог отвести взгляда от этих голодных глаз.

– Вы – вампир? – прошептал он.

Господин наклонил голову в знак согласия.

– Вы... пьете кровь? – спросил Левмир, не зная, что еще сказать.

– Приходится, малыш. Надеюсь, ты не в обиде? Поверь, у тебя останется достаточно, чтобы жить.

Левмир замотал головой, всеми силами стараясь показать, что не собирается обижаться на это жуткое существо. В нем чувствовалась огромная сила. Сила, позволяющая уничтожать целые деревни одним движением руки. А Левмир наоборот становился все слабее. Маленький перепуганный мальчик на кушетке и нависший над ним черный ворон.

– Думаю, хватит, – послышался голос лекаря.

Господин перестал улыбаться и перевел взгляд на него. Левмир с облегчением заморгал.

– Хочешь сказать, это все, что ты можешь выдоить? – прошипел вампир.

– Да, если вы хотите, чтобы через неделю он пришел снова.

– Почему бы ему не прийти?

– Он может умереть, господин. Детский организм более хрупок, чем организм взрослого человека.

Вампир окинул взглядом, полным презрения, тщедушное тельце Левмира и, щелкнув языком, вернулся к окну.