— Если ты будешь продолжать вести себя с ней так, как ведешь сейчас, — вещал огонек, заложив руки за спину и кружа вокруг стола, за которым сидел Раяр, непримиримо разглядывающий стопки книг, — будешь питаться страхом и раздражением до конца ее дней. Люди, к слову, живут крайне мало...

Оборвав себя на полуслове, он резко обернулся к двери, каким-то образом ощутив мое присутствие.

— ‎А вы что здесь делаете? — осторожно спросила я, нерешительно переступив порог. Нет, если бы они говорили о чем-нибудь другом, не касающемся человеков, я бы прошла мимо, сделав вид, что ничего не слышала и не видела, но обсуждали-то здесь меня...

— ‎Ты как раз вовремя, — обрадовался Делмар, — иди сюда.

Я послушно подошла и даже не сильно удивилась, когда огонек встал позади, опустив руки мне на плечи. Я же теплая, мягкая и вообще очень трогательная.

— Посмотри на нее, — раздалось требовательное над моей головой, и Раяр, до этого со скептическим выражением лица следивший за братом, медленно опустил взгляд на меня.

Я молчала, Делмар тоже молчал, мой кошмар выразительно приподнял бровь, но остался непонятым.

— Что я должен увидеть? — наконец спросил он.

— ‎Очевидное, — Делмар совершенно не умел нормально объяснять, это я поняла еще несколько дней назад, когда он, напустив тумана, потребовал учиться радоваться для Раяра. Я до сих пор не до конца могла понять смысл всего того, что он мне тогда наговорил. Понятнее его слов мне казались даже записи в одной старой потрепанной книге, больше всего похожей на блокнот. Кожаная мягкая обложка, пожелтевшие от времени плотные листы бумаги, легко впитавшие почти не выцветшие чернила, которыми и была заполнена книга.

Автор этой... рукописи утверждал, что самым серьезным и необратимым изменениям подверглись далеко не тела, но сознания хейзаров.

Тьма требовала от своих детей безоговорочной преданности и получила все, что хотела. Не учла, правда, одного: их привязанность к матери была сильной, но на порядок слабее привязанности к своим братьям (и сестре, единственной девочке, которая почему-то считалась неудачным, но не уничтоженным экспериментом).

Их было десять, и они держали в страхе все Темные земли… тогда еще Темную империю, а потом Рассах избавилась от десятого, самого слабого, по ее мнению, хейзара.

Фатальная ошибка, приведшая к заточению в колыбели. Вечный сон. Не сказать, что я ей сочувствовала. Я немного сочувствовала Раяру, который был первенцем, имел самую крепкую связь с матерью и самый большой резерв сил. И самую сложную работу пришлось проделать моему кошмару.

Он ее усыпил, потом хейзары разделили между собой земли и решили навсегда забыть о том, что когда-то над ними стояла сила несоизмеримо больше их собственной. Темная империя развалилась, но никого это не расстроило, кроме, пожалуй, адептов культа Рассах.

И вот стояла я перед хейзаром, который, по идее, должен был бы править Темной империей вместо матери, но который не стал этого делать, и понимала, что случиться сейчас может что угодно. Мне же было совсем непонятно, чем они руководствуются, совершая те или иные поступки. Да я вообще не знала, чего от них можно ожидать...

— У тебя же были люди, — терпеливо напомнил Делмар, чуть сжав мои плечи.

— ‎Которые меня боялись, — раздраженно напомнил Раяр, не отрывая от меня взгляда.

— А ты пробовал с ними разговаривать?

Хищника очень удивил этот вопрос:

— Делмар, стоило мне только оказаться рядом с кем-то из них, как он тут же начинал плакать и молил его не трогать. Как я мог с ними разговаривать? Мне было противно стоять рядом...