После провала кавалерийской атаки на капитал руководство СССР и Коминтерна пришло к выводу, что в силу неравномерности развития капитализма, его «неизбежная гибель» будет происходить в результате новых войн путем отпадения и советизации отдельных стран. Задачей Советского Союза является всемерное «укрепление обороноспособности», неуклонное повышение мощи Красной Армии с тем, чтобы в нужный момент, когда «империалисты» вцепятся друг другу в горло, протянуть руку помощи заграничному пролетариату и принести-таки ему счастье.

В соответствии с этой стратегической установкой последовали изменения в тактике: постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) была свернута «активная разведка» на чужой территории, из приграничной зоны отозваны и распущены террористические боевые группы и «повстанческие отряды», с рядом стран установлены дипломатические, консульские и торговые отношения. Одновременно был взят курс на тайное финансирование зарубежных компартий, поддержку профсоюзных и антивоенных движений, создание на территории «вероятных противников» разведывательных резидентур, внедрение агентов в аппарат иностранных правительств, военные и полицейские структуры. Правда, получалось довольно неуклюже, трудновато было вдруг и сразу отказаться от подрывной деятельности, уж больно заманчивые перспективы открывались в связи с китайской революцией или грандиозной стачкой, парализовавшей британскую промышленность.

Тесные контакты, завязавшиеся между советскими профсоюзами и английскими тред-юнионами, привели к созданию в сентябре 1925 года Англо-Русского комитета единства, поставившего себе задачей «согласование действий профессионального движения обеих стран в их борьбе за международное единство профессионального движения», без которого «невозможна защита интересов рабочего класса против наступления капитала». Председатель Исполкома Коминтерна Г.Е. Зиновьев планировал посредством таких комитетов «революционизировать» рабочий класс и «обезвредить реформизм в Европе» – заменить «реакционное» руководство профсоюзов на что-нибудь «прогрессивное», научить рабочих на Западе «драться со своей буржуазией по-русски». Надо сказать, что Англия, превратившаяся из мирового кредитора в должника, довольно долго оправлялась от последствий мировой войны, а пролетарии всех стран в те годы испытывали большую симпатию к «первому государству рабочих и крестьян».

1 мая 1926 года в ответ на решение Ассоциации шахтовладельцев снизить заработную плату и установить восьмичасовой рабочий день вместо семичасового либо объявить полный локаут около миллиона английских горняков решились на забастовку. С 4 мая по призыву Генерального Совета тред-юнионов к ней присоединились железнодорожники, водники, печатники, металлурги, строители, машиностроители, представители других профессий. Стачка стала всеобщей и вместе с горняками охватила около 6 миллионов человек. Буквально на следующий день в Москве озаботились тяжелым положением английского пролетариата, и ВЦСПС начал перевод Генеральному совету денег, «собранных рабочими СССР». Эти средства по замыслу «кремлевских мечтателей» должны были пойти на ведение пропаганды, закупку винтовок и создания отрядов Красной гвардии. Английская компартия, получавшая советское золото нелегально и по отдельной ведомости, призвала трудящихся вооружаться и переводить борьбу в политическую плоскость. В ответ на ноту британского правительства, выразившего протест против финансирования забастовки Кремлем, Народный комиссариат иностранных дел ответил, что советское правительство не может лишить своих граждан права переводить за границу денежные суммы для оказания поддержки профессиональным союзам других стран (граждане СССР только и знали из выступлений председателя ЦИК М.И. Калинина, что восьмичасовой рабочий день – величайшее достижение Советской власти, «в то время как повсюду в Европе, не исключая и Англию», эксплуататоры заставляют работяг вкалывать по десять часов).