– Отлично, благодарю за ценную информацию. – Бросив уже выдернутый из снега боковой колышек, Владимир побежал к нартам.

– Вот это уже просто хулиганство, а еще мент, вот повезло с родней… – Макушев забил ногой колышек в наст, восстановив перекошенную палатку.

Арефьев, отыскав прут, тут же, для проверки, с силой вдавил его в снежный наст и вдруг услышал характерный металлический стук.

– Не понял?! Что это?

Он несколько раз постучал. Где-то на полуметровой глубине, как ему казалось, был металл. Он сходил за лопатой и стал копать.

– Владимир, давай в палатку, каша стынет! – услышал он.

– Каша – это святое! – ответил он и, оставив свой раскоп, пошел на зов Макушева.

После ужина выходить в темноту на холодный, пронизывающий ветер ему уже не захотелось.

«Будет утро, раскопаю», – подумал он и, завернувшись в меховой спальник, уснул.

Утро началось с подъема, который устроил Макушев по всем правилам воинского устава. Арефьев, наскоро перехватив пару сухарей с чаем, побежал копать дальше, и через некоторое время в палатке, где остальные члены экспедиции еще только намазывали маслом хлеб, услышали ликующий крик Арефьева:

– Нашел! Я нашел!

– Чего он там нашел? – удивился Макушев.

– Пойду посмотрю.

– Ты чего орешь? – увидев торчащую из сугроба задницу Арефьева, спросил Макушев.

Тот, выбравшись из снежной норы, протянул Макушеву металлический предмет, похожий на три звена необычной формы цепи.

– Что это?

– Не знаю. Но это металл, который даже не заржавел, смотри, он блестит. Что же это такое?

Находку принесли в палатку, где, тщательно очистив тряпочкой, стали ее внимательно осматривать.

– Это деталь какого-то сложного механизма. Может, здесь самолет потерпел аварию?

– Это не так, здесь самолет никогда не летает, – опроверг версию Василий под одобрительные кивки остальных охотников.

– Ладно, сохраним, потом эксперты разберутся в лаборатории, откуда эта штуковина взялась, – принял решение Вангол. – Главное в другом, Арефьев, ты дважды молодец! Идея со щупом твоя, да еще и это! Воткнул наобум и нашел кусок железа в тундре, где он, может быть, единственный на тысячу квадратных километров! Скажи кому, не поверят!

– Поэтому надо прямо сейчас составить служебную записку – и в отчет, вместе с этой штуковиной, – добавил Макушев.

– Полностью с этим согласен, указать время и место обнаружения и описать по возможности точно. Это мы поручим Осокину, сегодня он остается дежурным на базе.

– Есть! – коротко ответил Владимир. – На ужин перловка с тушенкой, не опаздывайте, – крикнул он отъезжавшим в поиск.

Прибыв на место, Вангол дал указание расчертить площадь десять на десять метровых квадратов от центра, который показал охотник.

Вчера, уезжая, Вангол для проверки незаметно от охотника пометил это место, сегодня Василий привел именно к нему, хотя метель за ночь замела все следы их деятельности. Хороший таежник, память цепкая, ориентируется в пространстве превосходно, подумал о нем Вангол. Учитывая предполагаемый размер искомого объекта, пошли по квадратам с шагом в полметра. Двумя щупами действовали Арефьев и Макушев, дело пошло быстро.

Уже через час щуп Макушева ударил по металлу, всего на три метра севернее от центра площадки. К вечеру немецкие аэросани, уже сильно утонувшие и вмерзшие в болото, были откопаны и стояли готовые к транспортировке. Не бросать же такое чудо техники! Решено было завтра оленями утащить их на базу. Там придется разобрать и по возвращении переправить в Москву – это очень веский аргумент и доказательство неоспоримое.