Я в отчаянии бродил по берегу моря. Ясную луну вдруг закрыло густое облако. Воспользовавшись темнотой, я вынес корзину из дома и поставил ее на корму. Я отплыл подальше от берега и выбросил корзину с обломками моего труда прямо в воду. Я услышал странное бульканье, как будто эти осколки хотели мне что-то сказать. Измученный, я уснул прямо в лодке. Когда я проснулся, безумный страх охватил меня. Я подумал об Элизабет, о моем отце, о Клервале. Ведь чудовище могло обратить на них свою безумную жестокость. Я стал править к берегу. Наконец, из-за мыса показались башни города.

Пока я привязывал лодку, вокруг меня собралось несколько человек.

– Добрые друзья, – сказал я, – помогите мне! Я крайне измучен.

Но никто мне не ответил. Я увидел только хмурые недобрые лица. Между тем, толпа все увеличивалась. Я спросил дорогу в гостиницу, но никто мне не ответил. Какой-то человек подошел ко мне, ударил меня по плечу и сказал:

– Следуйте за мной, сэр, к мистеру Кирвену. Там во всем отчитаетесь.

Меня привели к судье, добродушному на вид человеку, со спокойными и мягкими манерами. Меня обвинили в убийстве и повели в комнату, где лежал покойник. Какими словами описать мои чувства, когда меня подвели к гробу. Я увидел безжизненное тело Клерваля.

– Клерваль, мой друг, мой благодетель! – вскричал я и упал без чувств на пол.

К сожалению, нашлись свидетели, обвинявшие меня в убийстве. Это были местные жители – рыбачка и ее сын. Они утверждали, что последними видели нас вдвоем, после этого был найден еще теплый труп Клерваля.

Два месяца провел я в тюрьме. Однажды в камеру вошел мистер Кирвен, и вместе с ним мой отец. Ничто на свете не могло доставить мне большей радости.

– Так, значит, вы живы, и Элизабет, и Эрнест!

Вскоре обвинение с меня было снято. Было доказано, что в тот час, когда был обнаружен труп моего друга, я находился на Оркнейских островах. И через две недели я был освобожден из тюрьмы. Отец был счастлив, что с меня снято обвинение, и я мог свободно дышать вольным воздухом. Он уговаривал меня скорей вернуться на родину. Но чаша моей жизни была отравлена навеки.

Он говорил со мной об Элизабет и об Эрнесте. Но в ответ на его слова лишь глубокие вздохи исторгались из моей груди. Наконец, я все-таки решился. По дороге в Женеву мы на несколько дней остановились в Париже.

Незадолго до отъезда из Швейцарии я получил письмо от Элизабет:

«Дорогой друг, я надеюсь увидеть тебя через каких-нибудь две недели. Какое-то чувство подсказывает мне, что ты болен. Но я надеюсь тебя исцелить. Меня томят тяжкие сомнения. Скажи мне, милый Виктор, с полной искренностью, не любишь ли ты другую? Но, надеюсь, что это лишь мои ложные сомнения в тебе. Признаюсь, что люблю тебя и в мечтах о будущем ты всегда был мне другом и спутником. Я надеюсь при встрече увидеть улыбку на твоих устах. Мне не надо другого счастья. Твоя Элизабет».

Это письмо оживило меня. Но в моей памяти по-прежнему жила угроза демона: «Я буду с тобой в твою брачную ночь!»

В таком состоянии духа я написал Элизабет:

«Боюсь, моя любимая девочка, что нам осталось мало счастья. Но все, чему могу я радоваться, сосредоточенно на тебе. У меня есть тайна, Элизабет, страшная тайна. Я поверю тебе на следующий день после нашей свадьбы. Бесконечно любящий тебя Виктор».

Через две недели мы вернулись в Женеву. Милая девушка встретила меня с самой нежной лаской, но на ее глаза навернулись слезы, когда она увидела мое исхудавшее лицо. Отец торопил нас со свадьбой. Но я, охваченный темными предчувствиями, все больше падал духом.