– Послушай, Марта, – неожиданно тихонько интересуется Грас, – А зачем тебе в Райхан?

– Дело есть.

Он кивает, понимающе сузив глаза. Интересно, о чем это он подумал? Некоторое время мы едем молча, и я уже начинаю подозревать, что любопытство Граса на этом исчерпано. Оказывается, ошибаюсь.

– Ты собираешься там торговать? – немного погодя, снова осторожно заводит разговор чернокрылый.

– Нет.

– А гадать лучше в Сизане, – как бы между прочим роняет он.

– Это точно, – немедленно встревает в разговор Ориз, – в Сизане самые богатые люди побережья, и самые роскошные рестораны.

– Знаю, – обрываю его восторженную речь.

Еще как знаю. Карту материка, снятую из космоса, проштудировал, кажется до последнего камушка. Я тоже задавался вопросом, почему опытные агенты вместо того, чтобы изучать социум в самом большем и богатом городе материка, внезапно отправились в небольшой предгорный городишко. А из него через Камтанский перевал еще дальше в горы.

И там внезапно пропали с экранов орбитальной станции, непрерывно следившей за ними с помощью системы миниспутников. И они не разбились, и не были взяты в плен, во всех этих случаях инфо все равно непрерывно держали бы связь.

Они так же бесследно пропали, как когда-то на Деллии беглецы из низранского поселка. Низране шептались потом, что беглецов пожрал горный дух. А на самом деле их просто погрузили в планетарный катер. Но здесь нет никаких катеров. Единственные летающие объекты крупнее птиц на этой планете – мужская половина племени горцев. И то, их полет – это всего лишь парение планера, хотя и довольно виртуозное. Женщины горцев и выше и крупнее мужчин, но вместо крыльев имеют только меховую бахрому по наружной стороне предплечий, поэтому летать не могут.

Внезапный сигнал со сканера о догоняющем нас отряде из пяти верблюдов вызывает у меня досаду. Нет никаких сомнений в том, что от пятерых местных жителей я отобьюсь шутя. Жаль только снова терять время. Прошу инфо уточнить детали, и начинаю подозревать подвох. Вот только в чем он состоит, понять не могу. Оказывается, под всадниками только три верблюда, остальные два несут тюки. Может это просто торговцы, и до нас им нет никакого дела? Когда расстояние до них сокращается до пятисот метров, делюсь своими сомненьями с Грасом. Горец, передав поводья Оризу, перелезает на задок телеги и, встав во весь рост, пытается рассмотреть погоню. Наконец заявляет, что с этими всадниками что-то нечисто.

– Почему ты так думаешь? – успеваю спросить его и вижу, как один всадник вырывается вперед.

Длинноногий верблюд легко нагоняет телегу, но, не добежав метров пятидесяти, резко берет вправо и, обойдя нас стороной, уносится вперед. Неужели пронесло, и они так же опасаются нас, как мы их? А всадник сворачивает влево и промчавшись через дорогу метров за тридцать перед телегой завершает круг и стремительно возвращается к спутникам. И что он этим хотел сказать, недоумеваю я, глядя, как оседает на дорогу поднятая копытами его верблюда пыль. Пыль? Но дорога камениста, и еще сыровата после вчерашнего дождя.

– Стой. – Кричу Оризу, рванувшись вперед, и, перехватив поводья, тяну изо всех сил, пытаясь остановить лошадей.

Поздно. Вдохнув странной пыли, лошадки валятся как подкошенные, а не удержавшийся на облучке Ориз от толчка вылетает прямо на них. Он было вскочил на ноги но сразу безмолвно осел наземь. Да что же это такое?

– Аймаас… – Кричит Грас на своем языке и инфо тут же переводит – Кайф.

– Что это такое?

– Ты что, кайф, не знаешь? – Вытаращил глаза горец.