Так! Стоп!

Зажимаю виски и глубоко дышу. Просто делать то, что делала бы…

Я бы пошла покушала, но встречаться с Игнатом Фёдоровичем совсем не хочется.

Я гашу свет и забираюсь в кровать.

Уже сквозь дремоту слышу, как дверь спальни открывается и закрывается.

Завтра у меня будут новые силы защищаться, а сегодня я больше не могу…

16. Глава 16.

Алина

-С добрым утром, страна!

Слышу раскатистое у себя над головой и морщусь от вспышки яркого света.

Что происходит?

-Вдох глубокий, руки шире. Поспешите, три-четыре…

Потеряно сажусь на кровати. Наблюдая за бодрым Лесным. Он что? Не ложился?

-Шесть утра! - Оповещает меня он. - Время сеять доброе, разумное и вечное.

-О Господи… - доходит до меня, что работу никто не отменял всвязи с бурной личной жизнью.

-Ты теперь завуч, - наступает Лесной мне на больное, - опаздывать нельзя категорически!

-Спасибо, что разбудили, - натягиваю я одеяло повыше до самой шеи. - Разрешите мне, пожалуйста, одеться.

Игнат Фёдорович кидает мне с кресла халат.

-Давай, спускайся быстрее. Акция беспрецедентная. Яичница от владельца лучшего ресторана города. Иначе - остынет…

Лесной выходит из моей спальни, а я судорожно хватаю и натягиваю на себя халат. О Господи… тру лицо руками. У этого человека ещё и ресторан есть. Когда он все успевает?

Выйдя из душа с сожалением обнаруживаю, что вчерашняя одежда выглядит максимально неопрятно. Мне попросту будет стыдно появиться в ней рядом с идеальным Лесным, но выбирать не пригодится.

За столом я чувствую себя Кирой Найтли на обеде у капитана Чёрной жемчужины или на ужине с бабушкой. Не знаю, какое уж событие более обязывающее, но вспоминаю я разом весь столовый этикет. Старательно съедаю из яичницы сначала ложкой желток, а следом вооружаюсь ножом с вилкой.

-Ну то есть, тебя надо ещё раньше будить, - скептически комментирует мои действия Игнат Фёдорович. - И салфетки крахмалить.

-Я закончила… - Выкладываю я на тарелке приборы и поднимаю глаза.

Лесной ухмыляется. Берет тост жирно мажет его маслом и икрой.

-Пока не съешь, из-за стола не выйдешь, - заявляет тоном, нетерпящим возращений. - Тощая… - выносит мне вердикт, - подержаться не за что. Где там ребёнку расти?

Встаёт из-за стола и возвращается с чайником зелёного чая. Наливает мне в чашку.

-Ешь… - пододвигает тарелку с чашкой ко мне ближе.

Я кусаю хлеб с мыслью, что это все-таки талант - делать что-то хорошее так, чтобы этого принимать не хотелось.

-Игнат Фёдорович… - начинаю осторожно.

-Игнат… - поправляет меня он.

-Хорошо… Вы бы не могли отвезти меня сначала домой. Нужно переодеться… - смущаюсь.

Он ставит свою чашку на стол с характерным стуком печати «отказать».

-Посмотрим по пробкам.

В семь мы, наконец, выходим из дома. Лесной ещё успевает потрепать во дворе по загривкам двух огромных «немцев». Одна из собак, проявляя ко мне явный интерес, встаёт на дороге и, обнюхивая, не даёт пройти.

-Свои, Сара, - рявкает на неё Игнат Фёдорович. - Ко мне…

Собака преданно и безропотно исполняет приказ.

-Садись в машину, Алина, не мёрзни… - кивает мне Лесной.

Почти как собаке, чего уж…

С ужасом листаю в телефоне школьные чаты за последние сутки. Сердобольный родительский комитет, не стесняясь, обсуждает в чате мою беременность. Кто-то меня поздравляет и поддерживает. Кто-то возмущается, что я брошу детей в середине учебного года. И зачем я вообще бессовестная брала классное руководство, если не собираюсь работать дальше?!

Ох, будто у меня был выбор… А о беременности на тот момент я ещё просто не знала.

Лесной тоже постоянно с кем-то общается по телефону. Единственное, что я понимаю, это то, что какие-то китайцы чем-то недовольны, а завтра уже приедет третья сторона, которая участвует в соглашении.