-Не рассказывай никому, пожалуйста, - прошу ее. - Не хочу, чтобы обсуждали.

-Ладно… - выдавливает она из себя. - Ну ты если что, звони. Не пропадай…

Я с трудом отвязываюсь от «подружки»…

Пока иду по тротуару в сторону автобусной остановки, мне все время кажется, что за мной следят. Какая-то чёрная машина. Но возле дома ее, слава Богу, нет. Поэтому я решаю, что мне показалось.

9. Глава 9.

Первыми, кого я встречаю возле подъезда, конечно, оказываются соседки. И не мерзнут же… Лишь бы поговорить.

-Здравствуйте, - говорю им, выдавливая улыбку.

Сейчас начнут спрашивать, как папа…

-Ой, Алечка… - вдруг начинают квохтать они наперебой. - Ты беги скорее. Там у тебя такоое! У Ефимовны трубу прорвало. У неё ванну залило, и у Королевых внизу капает уже. Думали тебе двери ломать с участковым…

-Как это? - Обрывается все у меня внутри.

Ускоряюсь в сторону подъезда, доставая из сумочки ключи.

-Ой, лихошко… Достаётся девке. Никак прокляли, - слышу в след шепотки старушек. - Криворуго какого-то ремонтника Ефимовне прислали. Сегодня приходил. Вон чего наделал. Огромный. В шапке на пол морды, что есть бандюга. А я ей предлагала зятя позвать. Он хоть и выпивает, но руки - золото. Платить она не захотела…

Лифт снова не едет. Слышу, как он фыркает где-то между этажами. Приходится подниматься пешком.

Уже за два пролёта я начинаю слышать встревоженные голоса.

Один из них соседки, другой - старшего по дому.

-Ничего не знаю, Иван Петрович, пенсия у меня двадцать тысяч… Вот чем я им всем платить буду?

-Ну, теть Кать, это вам повезло. Кафель вытерли и все. У Королевых только в потолок натекло подвесной. А девчонке что делать? Там теперь целиком стена…

-Здравствуйте… - устало опираюсь я на перила и восстанавливаю сбитое дыхание.

-Ой, Алечка, здравствуй, - кидается ко мне соседка. - Ты уже знаешь, что случилось?! Давай, открывай дверь скорее. Хоть убрать помогу тебе…

-Да, сейчас…

Захожу квартиру в напряжении, но масштаб потерь поражает мое воображение…

-Ой…

Старые обои свисают со стены пластами. Ламинат набух и весь в белых разводах от побелки…

Я просто прислоняюсь виском к дверному косяку и прикрываю глаза. Хочется заплакать от бессилия. Целая комната, считай, уничтожена.

-Да прости ты меня старую, - хватает с двери полотенце соседка и, подоткнув полы халата за пояс гамаш, начинает собирать им воду. - Я тебе помогу, чем смогу. Скажешь, обои клеем мазать - буду мазать. Стремянку тебе дам. Коврик - ламинат прикроешь. А больше нету у меня ничего. Сама знаешь. Как деда похоронила.

-Алина, опись ущерба делать будем? - Деликатно прокашлившись, обращается ко мне старший по дому. - Без него в суде разговаривать не будут. Не знаю, правда, что получится из этого. У Ефимовны пенсия в край прожиточного. Сантехника если только привлечь удасться.

-Да какой суд… - вздыхаю, чувствуя, как опять каменеет живот. - Нет, не нужно ничего.

Иду в ванную за ведром и тряпками. Проходя мимо сумочки, выпиваю таблетку спазмолитика. Ем их, как конфеты… ну хоть помогают. И на том спасибо. Будет вообще мне покой?

С налётом зависти и совершенно не к месту вспоминаю холёных беременных женщин из клиники, куда меня возил на обследование Лесной. В пушистых комбенизончиках со вставками под животик, с бокалами свежевыжатого сока и, конечно, в комфортных автомобилях, на которых их привозят прямо ко входу в клинику заботливые родные… Курсы у них там ещё какие-то. Мягкие роды, гимнастика… Закусываю губу. Тормози, Аля. Ты сама решила быть мамой в тех условиях, которые есть.

Пропуская причитания соседки мимо ушей, переключаю внимание на то, во сколько мне обойдётся ремонт… Минимум тысяч в пятьдесят. Это если по-мелочи. А папа вернётся из больницы и снова все загадит своими сигаретами. Может, черт с ним? Оставить здесь как есть и сделать из своей спальни хорошую детскую?