В Латакии в 2011 году начались было беспорядки, но их довольно быстро подавили, и война напрямую родной город президента Сирии не затронула, но во многих домах квартиры пустовали. В том числе и курортные апартаменты. Хозяева поуезжали от неспокойной жизни – кто в Европу, кто в Иран, оставив соседям ключи для того, чтобы сдавать жилище. Здесь снимали те, кто побогаче из беженцев из других городов Сирии, где бесчинствовали игиловцы.

Горюнов арендовал то квартиру в районе, где жили портовые рабочие, то почти за бесценок прибрежные апартаменты, то в центре города, но чаще, на окраинах. Не так давно переехал в квартирку рядом с портом, на последнем этаже пятиэтажки с зарешеченными окнами. Именно выгнутые белые решетки на всех трех окнах привлекли его внимание, решетка оказалась даже на окошке в ванной, совмещенной с туалетом. Прежние хозяева, как видно, опасались грабителей, способных проникнуть в квартиру с крыши, а может, к ним уже и проникали. Ему нужна была квартира-крепость, своего рода квартира-тюрьма. Он предполагал, что, если повезет, то доставит Джанант сюда.

– А я?.. – сунулся было к машине Абдулбари.

– Доберешься сам? – риторически поинтересовался Горюнов и, не дожидаясь ответа, попросил: – Обставь все так, что девушка скрылась, ранив вашего офицера.

– Да мы даже и не знаем ни ее имени, ни фамилии… – Абдулбари с тоской заглянул в салон джипа через пыльное стекло. Джанант сидела на переднем сиденье, пристегнувшись, скрыв все эмоции под никабом, даже блеск антрацитовых глаз погасила, приопустив веки с пушистыми черными ресницами.

– Зато они знают, – кивнул Горюнов в сторону школы, явно имея в виду остальных задержанных. – Я бы на твоем месте обыскал остальных как следует. Кто-то из них возможно связан с ней. Проверить бы их с собакой, натасканной на взрывчатку. Если среди женщин есть ее телохранительницы, у них могут быть инструкции в случае опасности совершить подрыв, чтобы не допустить ее пленения.

– Это уже не телохранители тогда, а… Кто же она?

– Собаку вызови, – посоветовал Горюнов, игнорируя вопрос, и, прикрыв огонь зажигалки ладонью, прикурил.

Во дворе школы ветер порывами гонял сияющую на солнце пыль, словно пытался намыть золотой песок, просеивая цементную и дорожную пыль в своих воздушных струях. Порывы внезапно прекращались, и эта белесая пудра зависала в воздухе, как в невесомости, оседая слишком медленно, почти незаметно глазу.

– Перевязать бы тебя надо, – Абдулбари кивнул на его окровавленный рукав.

Горюнов сдвинул гутру на затылок, сощурил правый глаз от сигаретного дыма и ободряюще хлопнул сирийца по плечу. Сел за руль и предупредил девушку:

– Руками я машу так же, как ногами. Но в этот раз пострадает твое лицо – нос и зубы. Пожалуйста, положи руки на колени ладонями вверх, чтобы я их видел. Так мы сохраним зубы и другие части тела.

Она послушно высвободила руки из складок никаба, и Горюнов увидел розовые ладони, испещренные линиями. «Что там ей уготовала Манат – богиня судьбы и могильного покоя? – подумал Петр, воскресив в памяти арабскую мифологию, покосившись на руки Джанант. – Мне придется в качестве заместителя Манат поработать. – Он вспомнил виденные еще до войны в Пальмире статуэтки Манат – каменных божков. Живо представил себя в таком же каменном обличье и усмехнулся».

…Информация от Хатимы о существовании Джанант бинт э-Захид Джад поступила в УБТ два с лишним месяца назад из ведомства, в котором работал Горюнов до того как стал «погорельцем».

«Подарочек» явно адресовали лично Горюнову, руководящему направлением ИГ. Нынешний его начальник генерал Уваров отозвал полковника из Сирии в Москву, чтобы дать инструкции и обсудить детали предстоящих поисков и нюансы работы в случае успеха.