В его глазах – никакого сожаления. В голосе – сталь и абсолютная уверенность в своей правоте. В душу заглянуть не удалось. Но там, вероятнее всего, царил арктический холод.

Это был не мой Гордей. Не тот увлечённый работой врач, который возил меня по выходным на прогулки и заставлял, превозмогая боль, ходить. Не тот влюблённый мужчина, который в буквальном смысле носил меня на руках и чуть ли не каждый день дарил цветы. А как красиво он говорил о любви!

И я ему верила… Невозможно было не верить! Он был очень убедителен. Мне казалось, что он – искренний, открытый. Что в его душе нет места никакому коварству. Уверена была, что он никогда не предаст.

Я совсем не разбираюсь в людях, и это ужасно. Потому что каждый раз, когда отношения разбиваются вдребезги, осколки оставляют на душе глубокие порезы. Они кровоточат, грубо рубцуются и причиняют боль даже спустя много лет.

С нашей последней встречи прошёл всего месяц. Я прожила за это время полную гамму эмоций. То билась в истерике, уверенная, что люблю Гордея и мечтаю только об одном – чтобы он вернулся. То ненавидела и клялась: что бы ни случилось, назад не пущу.

А теперь я разыскиваю мужа для серьёзного разговора. Я тоже приняла решение, которое ему не понравится. Это вовсе не месть, а жизненная необходимость. Я даже с юристом консультировалась на этот счёт.

Мы встречаемся в кафе за час до регистрации развода. До этого Скроцкий был слишком занят, чтобы ответить на мои звонки. Или намеренно не отвечал, оберегая себя от моих истерик.

Я – немного на взводе, потому что предвижу реакцию мужа. Он, напротив, расслаблен – уверен, что через час станет свободным, что бы я ему ни сказала.

– Гордей, я жду ребёнка, – перехожу сразу к делу.

Его лицо слегка меняется. Поза из вальяжной становится напряжённой.

– Я думал, ты умнее, – отвечает холодно. – Надеялся, что тебе хватит месяца, чтобы остыть и понять, что между нами всё кончено.

Жду. Я всё сказала. Теперь ход за ним. Пусть немного поистерит – я и сама в первые дни, как узнала, была в шоке. Рано или поздно отрицание сменится принятием – и начнётся конструктивный разговор. Я через это уже прошла.

– Если думаешь, что я поймаюсь на эту уловку и вернусь, то ты очень ошибаешься.

– У меня есть медицинское заключение, так что вряд ли это можно считать уловкой. Скорее, фактом, с которым теперь придётся считаться.

Видимо, до него наконец доходит, что это – не блеф.

– Ксения, ну ты о чём? Какая беременность? Проснись! Всё, мы с тобой разошлись.

Я молчу, не мешаю ему переваривать и усваивать полученную информацию.

– Это ничего не меняет! Вместо того чтобы обрывать мне телефон, ты уже десять раз могла бы пойти в клинику и решить этот вопрос! – он заметно нервничает, самообладание рассыпается. – Если у тебя нет врача, я найду тебе надёжного гинеколога. Дай мне пару часов.

Вот… А пары часов у нас как раз и нет. Именно потому, что он не взял трубку ни вчера, ни позавчера, ни три дня назад. А теперь поздно – до развода меньше часа.

– Нет, Гордей, я не буду делать аборт, – заявляю твёрдо.

Это решение далось мне очень непросто. Я его выстрадала, выплакала и приняла сама. Мужчины, который должен был разделить со мной остроту шока от новости, рядом не было.

– Что значит “не будешь”? Ксюша, не занимайся ерундой! После развода я уеду жить в другую страну и, вполне вероятно, сюда больше не вернусь! Я не смогу заботиться об этом ребёнке. Пока я там не встану на ноги, я даже алименты платить не смогу. Ты готова стать матерью-одиночкой и растить ребёнка сама?