- А меня Ангелина Марковна.

- Валерия, - кивнула я.

- А чего ты одна, Лерочка?

- А мне не с кем, - вздохнула я и отвернулась, быстро смахивая слезу.

- Жених? Братья? Сестры? – перечисляли старушки, а я только покачала головой и подвела черту.

- Никого нет. Я одна.

И не обманула. Просто девять лет я себя обманывала, что у меня есть Денис, а оказалось, что это я у него есть. Важно не путать эти понятия.

Прикусила щеку изнутри – это острый спазм скрутил мои внутренности в клубок. Воспоминания – четкие, яркие, пропущенные через бордово-кровавый фильтр. Они навсегда останутся со мной.

Мне тринадцать.

И меня только что определили в детский дом. Второй этаж, восьмая секция на шестьдесят подростков в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет. Во главе командир – высокая, дородная девочка, подстриженная под пацана с очень добрым именем – Милана Благонравова. И нет, фамилия у нее была тоже, на мою беду, не говорящая. Именно благодаря ей и её шайке «шестёрок» я с первого дня в учреждении поняла, что такое настоящий страх и унижение.

Началось все невинно. Милане не хватило стандартной порции на завтрак. Её забрали у меня. Милане не хватило стандартной порции на обед. Её снова забрали у меня. Милане не хватило стандартной порции на ужин. Угадайте, у кого её забрали?

Бинго!

Три дня я существовала впроголодь, пока не совершила свою первую ошибку – указала на вопиющую несправедливость воспитателю нашей секции.

Конечно же, меня накормили. Даже выдали лишнюю булочку и сок мимо кассы. И да, я честно радовалась, не замечая, с какой жалостью на меня смотрит «серая масса», «любимчики» и даже «бунтари».

То, что я сделала было не по местным понятиям.

В детском доме не жалуются. В детском доме выживают самостоятельно, а нет, так это твои проблемы, что не справился.

И понеслась моя душа по кругам ада, потому что Милана Благонравова была настоящей отпетой садисткой.

Для начала меня обвинили в воровстве. Наказание – наряд на мытье туалета и посуды.

Дальше раструбили новость, что у меня педикулёз и грибок стопы. Меня возненавидели все, кому не лень.

Затем меня связали и за волосы приволокли в церквушку при учреждении, где на моих глазах убили и освежевали кошку, приколотив ее к самодельному кресту. Не трудно догадаться, кого позже, «шестерки» Благонравовой обвинили в содеянном.

Воспитатель велел разобраться со мной Милане. И да, она разобралась.

Ночью, пока я спала, мне обстригли мои длинные, густы, по самую поясницу волосы. А еще измазали лицо зеленкой. На резонный вопрос воспитателя:

- Что это с ней?

Милана предпочла ответить так:

- Новенькая сама предложила такой способ для искупления своей вины. Как мы могли её остановить?

- Она все лжет! – закричала я, - Они всё сами это со мной сотворили, пока я спала. Они мучают меня, обзывают, угрожают, отбирают еду! Это не дети – это монстры, которые возомнили себя вершителями судеб. Пожалуйста, поверьте мне!

Но мне никто не поверил. Потому что все были против меня. Многие боялись репрессий в свою сторону, а потому подтвердили слова Благонравовой и ее шакалят, мол я все сделала сама.

А следующей ночью меня связали и отволокли в туалет на этаж ниже, где содержались мальчишки. Меня били мокрым скрученным вафельным полотенцем, заставляли целовать грязный пол уборной и молить о прощении. И, наверное, я бы сдалась, и перестала бы посылать этих тварей в дальние дали, если бы не Денис, который со своими друзьями вошел в санузел, чтобы тоже нарушить распорядок.

Я не знаю, почему он вступился за меня, но он это сделал. Он был старше, он был матерее, а еще Денис Шибаев был самым красивым мальчиком во всем детском доме. И даже Милана Благонравова трепетала перед ним, отчаянно краснея и кусая тонкие губы.