- Тихо, тихо. Не падать. Терпеть.

Мыльная пена стекает по моим бедрам. Чуть приоткрываю глаза и вижу, как головка его члена потирается о мои складочки. Взад-вперед. Пока сам Данил продолжает намыливать меня.

И взмыливать.

Веки тяжелеют, глаза закрываются. Тело наливается свинцовой тяжестью.

И вновь до одури хочется, чтобы он трогал меня не вот так деловито, а со вкусом, качественно, поджигая в моей душе разноцветные фейерверки.

Почти на взводе. Тело мелко и сладенько потряхивает. Жду пока он прикоснется ко мне там, где все пульсирует, и он делает это. Но так преступно быстро. По соскам. По киске. Как-то сухо и обстоятельно. А-а-а!!!

Проклинаю себя за эту слабость, но губы сами складываются в нужную комбинацию, выдыхая:

- Даня.

Шлепок по заднице. Резкий вдох. Почти нестерпимое и обидное разочарование.

- Все, ты чистенькая. Иди.

На подгибающихся ногах вываливаюсь из кабины и не знаю куда себя деть. Просто стою и понимаю, что вся звеню и вибрирую. Руки дрожат и колени тоже.

И я хочу, да!

Кончить!

Слышу позади себя, что вода стихает и вовсе выключается, а затем ловлю отражение Данилы в высоком зеркале. Выражение лица жесткое – застывшая маска.

Чуть толкает в спину в районе лопаток в сторону раковины и протягивает мне зубную щетку. Выдавливает на нее пасту. Ждет пока я послушно открою рот и начну чистить зубы.

А потом неожиданно накрывает ладонью мою девочку.

Придурочные бабочки одним безумным роем вспархивают в моем животе, а потом летят туда, где Данил уже начинает круговыми движениями разжигать во мне пожар. Летят идиотки и сгорают. Как и я.

Прикрываю глаза, с силой опираясь на раковину. Почти теряю сознание, когда горячая головка оставляет на моей ягодице влажный след от его смазки. Почти схожу с ума, когда понимаю, что мое собственное возбуждение маленькой капелькой соскальзывает вниз по моему бедру.

- Чисть зубы, Лера, - в его голосе сталь, а мне рыдать хочется.

- Даня, пожалуйста, - капитулирую, чуть оттопыривая попку.

- Чисть, я сказал, - один его палец ныряет в меня и начинает волнообразные движения.

Не выдерживаю.

- М-м-м...

- Почистила?

- О, господи! – рычу я, но максимально быстро делаю то, что он мне приказывает.

Лишь бы уже произошло то, чего я так жду.

- Все?

- Да, - хриплю, чуть закатывая глаза, потому что второй его палец проскользнул в меня и начал потирать особенно чувствительное место на перевозбужденной стеночке.

- Тогда иди в комнату, раз закончила.

- Дань, нет..., - испуганно.

Поднимает с раковины, разворачивает к себе, деловито закутывает меня в полотенце и еще раз припечатывает жестко.

- Иди.

Черт! Да не могу я сейчас ходить!

Глаза в глаза. Мои – горящие угли. Его – чернота мертвого пепелища.

Почти задыхаюсь от обиды и неудовлетворения, но иду, придерживая себя, цепляясь за стены. Выхожу в спальню. Встаю у окна, упираясь бедрами в стол. Прикрываю глаза, не выдерживаю этого напряжения и все-таки позволяю, чтобы одна единственная слезинка сорвалась с ресниц.

- Не нравится?

- Дань, уйди, - цежу, буквально потонув в своей неудовлетворенности.

- Вот так и меня колбасит каждый день, Лер.

- Плевать мне на...

Задыхаюсь, потому что Данил в одно движение укладывает меня на стол, жестко удерживая за шею. Забываю, как дышать, забываю на что обижалась. Просто жду, что же будет дальше.

Боже, я в его руках безвольная тряпка.

- А мне не плевать, - жаркий шепот и та рука, которая прижимает меня к крышке стола, не позволяя подняться, еще сильнее сжимается.

Пальцы второй ныряют в мой жар, размазывают влагу. Начинают неспешно натирать разбухший клитор. Порхают по складочкам, чуть заныривая в меня и снова возвращаются на исходную позицию.