19. 13.1

***

День суда я ждала и одновременно боялась. Боялась не самого суда, а встречи со своим мужем. Будто она могла всё изменить.

Я много раз представляла её. Мысленно строила наш диалог. Не по телефону, а глаза в глаза. Но я представляла себе того Вову, которого знала всегда, а не того, кто был в тот день с той женщиной. Этого Вову я не знала. Он изменился.

Мы оба изменились.

Вхожу в здание суда и оглядываюсь по сторонам. Но ни Ардаева, ни Крымова я не вижу. В какой-то момент я успеваю подумать, что никого не будет, и всё закончится, даже не начавшись. Что заставляет лишь усмехнуться Бессонову.

Исходящая от этой женщины уверенность чувствуется на расстоянии, но вот мне она не передаётся.

– Алла Александровна, вас разведут в любом случае. В нашей стране нет закона, заставляющего женщину оставаться в браке. Развода не будет лишь в том случае, если вы сами решите отказаться от иска. Во всех остальных случаях он неизбежен.

Вова настаивает именно на этом. Чтобы я отказалась от иска. Он не звонит каждый день, но напоминает о себе. И каждый раз мне приходится выслушивать его уверения, что он сожалеет, и то, как сильно раскаивается в случившемся. Вот только его признания почему-то не трогают в моей душе ничего. Стекают как вода.

Крымов появляется за несколько минут до заседания. И надежда, что всё закончится быстро, испаряется.

На суде адвокат моего мужа заливается соловьём.

Ардаев в его описании – несчастная жертва. Мой муж в силу нелепой случайности позволил себе обратить внимание на другую женщину. Но при этом он не планировал никаких серьёзных отношений и уж тем более разрыва со своей семьёй, которую любит и ни на кого не собирается менять. По словам Крымова, Ардаев очень жестоко жалеет, что его необдуманный поступок привёл к столь трагичным последствиям. Он очень раскаивается и приложит все усилия, чтобы сохранить свою семью. Однако серьёзные проблемы в бизнесе, повлёкшие за собой немалые осложнения, не позволяют ему лично присутствовать здесь.

Звучит так проникновенно, что не будь я той самой стороной, которая не желает прислушиваться к словам раскаяния, то, несомненно, пожалела бы несчастного, так неосмотрительно оказавшегося не в том месте и не в то время.

– Поэтому я от лица своего доверителя возлагаю надежду, что суд примет во внимание все факты, а также чистосердечное раскаяние моего доверителя и его настойчивое желание сохранить свою семью.

– Суд примет во внимание все факты.

Судя по выражению лица судьи, главным виновником являюсь я. Потому что такой золотой человек, как мой муж, просто не может быть лживым изменником.

Наводящие вопросы звучат именно с такой подоплёкой:

Случались ли подобные случаи ранее?

Были ли у меня поводы для подозрений?

Случалось ли раньше такое же пренебрежительное отношение к детям со стороны отца?

Нет, ничего подобного ранее не было. Поводов для подозрений тоже. И даже, если Вова задерживался, то он всегда торопился домой. К детям.

Меня саму корёжит от своих ответов. Но такова правда. И если бы не та случайность, я даже представить не могла, что у моего мужа есть другая женщина.

Даже я, совершенно ничего не понимающая в таких процессах, вижу, куда клонит Крымов.

Мой муж оступился. С кем не бывает? Но он признаёт свою вину и будет стараться впредь не допускать подобного. Нужно понять и простить.

А я не могу! Просто не могу заставить себя это сделать!

Я не хочу видеть Ардаева. И, уж тем более, находиться с ним рядом.

Речь Бессоновой я не слушаю. Я настолько раздавлена морально, что уже жалею, что не приняла её предложения предоставить ей полное право представлять мои интересы, а самой не являться на заседание. Но я почему-то посчитала, что при моей неявке суд просто прекратит дело. И несмотря на то, что Наталья меня предупредила заранее, что, скорее всего, нам будет дан примирительный срок, потому что если у одного из супругов есть желание сохранить семью, особенно если в семье есть дети, то суд прислушивается именно к нему.