– И как давно тебя нет в городе? – вопрос слетает сам собой.

– Я улетел вчера. Я перезвоню…

Мозг лихорадочно собирает пазл в одну картинку. День аварии. На следующий день я была дома, и там никого не было. И, если Вова улетел вчера, то получается, перед самым отъездом он решил расслабиться?

От одной этой мысли становится гадко и противно. Отвращение и злость затопляют меня с головой.

– Нет, Вова. Ты выслушаешь меня сейчас, – произношу твёрдо и голосом выделяю последнее слово. Но у меня такое ощущение, что он просто меня не слышит или не хочет слышать.

– Алла, я перезвоню, – повторяет одну и ту же фразу, которая звучит как автоответчик.

– Ты можешь не перезванивать и даже не возвращаться. Я подаю на развод. Это всё, что я хотела тебе сказать.

Я это сделала.

В телефоне повисает тяжёлая пауза, сквозь которую я слышу:

– В ходе последней проверки были выявлены следующие данные. Продукция в количестве двадцати семи тысячи единиц стоимостью семнадцать миллионов триста пятьдесят тысяч рублей не имеет гарантийных обязательств. А также… – звучит официальным тоном на заднем фоне.

– Алла, послушай, – врывается голос мужа, заставляя меня встрепенуться и выйти из состояния прострации. – Давай, ты не будешь принимать поспешных решений. Я вернусь, и мы поговорим.

– Разговаривать нам больше не о чем, – произношу без каких-либо эмоций, словно слова с трудом прорывают ставшее тягучим пространство.

– Есть о чем.

Не уверена, что после того, как он привёл в наш дом ту женщину, я захочу слушать его оправдания.

– У тебя совещание, Вова.

Безжизненно опускаю руку, убирая телефон от уха. Не желая слушать, что доносится из динамика. И лишь спустя бесконечно долгих нескольких секунд я сама отключаю звонок. Словно разрываю связь с тем, с кем прожила больше десяти лет, кого любила и кому родила детей.

Я ничего не чувствую. Внутри меня пустота. Своим предательством Вова выжег всё дотла и не оставил после себя ничего живого.

– Мам, – доносится тоненький голосок Арьи.

– Да, детка?

– Ты звонила папе?

– Да.

– Ты хочешь с ним развестись?

Поднимаю взгляд и смотрю на дочь.

Её тоже предали. Променяли на минутную слабость. А может и не минутную. И этот роман у её отца длится уже давно. Просто я ничего не замечала. Или не хотела замечать, искренне веря, что у нас любящая семья.

Пытаюсь вспомнить, как давно Вова отдалился от нас. И не могу. Он всегда был… обычным. Да, у него были задержки по работе. Но я почему-то уверена, что тогда у него никого не было.

Она появилась сейчас.

– Да, – отвечаю дочери правду.

14. Глава 9

Я не знаю, как долго Вова пробудет в отъезде. Но, пока его нет, я решаю забрать свои вещи и вещи детей из квартиры.

– Не понимаю, почему должна уходить ты, а не Вовик? – возмущается Вика, которую я попросила посидеть с Арьей, пока меня не будет. – Пусть он собирает манатки и валит к своей белобрысой, раз у них такая любовь. Это и твоя квартира, между прочим!

– Я знаю. Но я не смогу там находиться, Вик.

– Это ещё почему?

– Потому что после того, как в ней побывала чужая женщина и не просто постояла у порога, а оставила после себя… – мне сложно подобрать подходящее слово, – след, находиться там, тем более с детьми, для меня неприемлемо. Я буду «видеть» её в каждом предмете, к которому она прикасалась или просто на него посмотрела. И ни одно дезинфицирующее средство не очистит от этого моё сознание.

– Можно выбросить кровать.

– Даже если я вынесу кровать и сожгу её посреди двора на ритуальном костре, мне это вряд ли поможет. Мне не просто противно, а мерзко.