– Где мне можно здесь лечь?

– Есть только лавки. Ты их видишь. А одеяла я тебе постелю. И вместо матраца и укрыться.

– Как лавки? Это вот эти, что ли? Такие узкие? Да, я с них свалюсь ночью.

– Думаешь? Ладно, уступлю тебе печь. Забраться сможешь? Куда полезла? Постой. Я должен взять оттуда несколько одеял и подушку. Это для меня. Сейчас, отойди в сторону, мешаешься. Вот, так. Теперь порядок. Можешь забираться. Или хочешь перекусить?

– Сейчас умираю от усталости. И сил моих нет, как хочется спать. Но всего час назад думала, что съела бы целого барана, так была голодна.

– Значит, все же, есть хочешь. Что тебе дать? Хлеб будешь? Почти свежий!

– Давай кусочек. А ножа у тебя нет?– покрутила перед носом бесформенный ломоть, тайком к нему принюхиваясь.

– Сколько угодно. И такой, и такой! – Сашка продемонстрировал мне какие-то хищные предметы, которые я бы назвала скорее тесаками, чем ножами, так как совсем не соответствовали моим представлениям о них, ни своими устрашающими размерами, ни экзотическими, на мой взгляд, формами. – Но так вкуснее, отламывать, имею в виду.

– А, а! Поверю на слово. А попить у тебя что есть?

– Вода, например. Пойдет?

– Мне сейчас все пойдет. Давай скорее. Надеюсь, чашки у тебя есть, или станешь поить меня из пригоршни?

– Обижаешь! Есть, конечно. Целых три. Смотри! И еще есть ковш. Тебе что нравится?

– Все равно. Давай, скорее.

Утолив жажду, я полезла на несуразно большое сооружение под названием печь. Саша показал мне, куда надо было ставить ноги, и забраться оказалось на удивление легко. Прежде чем коснуться головой подушки и моментально заснуть, помню, очень радовалась, что мне даже предложенная помощь не понадобилась, сама взгромоздилась. А вот потом, уже утром, начались проблемы.

Я проснулась и сразу поняла, что мне срочно надо было посетить улицу. Так как знала, что никаких сантехнических удобств в этой избе быть не могло. Только не могла сообразить, как это можно было сделать, если не получалось спуститься с постели. С высоты печи посматривала на пол, и он казался таким далеким, что просто спрыгнуть было страшно. Свесилась головой вниз в поисках тех мест, куда ночью ставила ноги, забираясь сюда, и никак не могла их отыскать. Подсказать, где они, было некому, потому что Сашка куда-то исчез. Что было делать? Хоть волком вой! Пришлось изощряться самой. В итоге, кое-как сползла, ободрав при этом руку и сделав фирменную прореху на джинсах гораздо шире, чем было по замыслу итальянского дизайнера. Но главное заключалось в том, что мне, все же, удалось спуститься. А когда я уже вышла на двор, то и Сашка моментально попался на глаза, копошился возле строения, похожего на сарай.

Не успели мы с ним пожелать друг другу доброго утра, как до него дошло, что гнало меня из избы на такой скорости. Поэтому живо махнул в нужном направлении, задав мне правильный маршрут. Уже потом, после посещения шаткого строения из кривых досок, мне стало интересно, чем он мог там заниматься, возле того самого сарая. Приблизилась к сооружению и понаблюдала навесной замок на входных дверях, похожих на въездные ворота в гараж. Закрыто. Вспомнила его копошение и решила, что, скорее всего, этот самый замок он и закрывал только что. Да, было похоже на это. Приблизила лицо к самым доскам двери, чтобы глаз пришелся напротив щели, но рассмотреть в темном помещении ничего не удалось.

– Эй! – раздалось у меня за спиной, повернулась на окрик и заметила хозяина этого всего нагромождения бревен. – Что ты там высматриваешь?

Сашка стоял на пороге избы, выходя из нее. Одет был так же, как и вчера. Словом, ничего в нем не изменилось. Даже бейсболка так же закрывала половину его лица. А вот изба и двор, освещенные ярким утренним солнцем, выглядели иначе, радостнее, что ли. Я осмотрелась и пришла к выводу, что вполне приемлемое для меня местечко. Если здесь еще и завтраком бы меня покормили, то вообще, все было бы просто прекрасно.