И вот он, его прекраснейший на тот момент корабль «Henry Grace à Dieu»[16], который люди уже прозвали «Великим Гарри». По размерам корпуса ему не было равных, его борта сильно возвышались над королевской баркой, судно имело пять палуб и разнообразное вооружение, состоявшее из более чем двухсот пушек. Гарри поднялся на корабль, позади него по трапу неловко взбирались придворные. Он стоял на палубе, нетерпеливо ожидая окончания торжественной мессы, которую служили для освящения корабля, после чего повел всех гостей его осматривать, с гордостью указывая на те его особенности, которые выгодно отличали «Великого Гарри» от других кораблей, и не забывая при каждом удобном случае подавать сигналы свистком.

Все поздравляли короля, только Мария выглядела подавленной, и Гарри знал почему: переговоры Уолси с французами продвигались весьма успешно, и король Людовик попросил руки его сестры.

– Но он такой старый! – возмутилась Мария. – И больной. Я не хочу выходить за него.

– Вы станете королевой, – напомнил ей Гарри. – Ни одна английская принцесса до сих пор не была королевой Франции. И насколько я слышал, Людовик не такая дохлая рыба, как инфант Карл. Ему не терпится вступить в брак с вами, он готов щедро одарить вас своей любовью и осыпать богатствами.

Мария начала мерить шагами комнату:

– Я не выйду за старика!

Она по-прежнему боролась со слезами, когда они возвращались в Гринвич на барке. Казалось, Мария готова испортить брату этот восхитительный день.

– Чем вы недовольны, сестра? – запальчиво спросил Гарри.

– Ничем, – ответила та, отвернулась и стала смотреть в окно.

Король пожал плечами и взял в руки календарь приливов и отливов в Европе. О том, когда прибывает и отступает вода у берегов Франции, он знал больше любого морехода, адмиралы уже научились доверять его энциклопедическим знаниям в морском деле.

– Я этого не сделаю, – вдруг сказала Мария. – Не могу. Я люблю другого!

Гарри схватил ее за руку:

– Вы не можете любить, кого вам вздумается. Вы принцесса и должны выйти замуж, чтобы принести пользу королевству.

– Но я люблю Чарльза! – Мария залилась слезами.

– Саффолка! Надеюсь, он не поощрял ваши чувства! – Гарри подумал о том, как его друг обходится с женщинами. – Клянусь святым Георгием, если он…

– Нет, клянусь! Он сказал мне, что между нами ничего не может быть.

– Слава Всевышнему, хоть у кого-то хватает благоразумия! А теперь прекратите жаловаться и делайте, что вам говорят, ради меня и ради Англии!

Тем летом в королевском поместье Уонстед Мария официально отказалась от своей помолвки с инфантом Карлом. Через неделю был провозглашен мир с Францией и объявлено о том, что она выйдет замуж за самого короля Людовика.

Гарри не знал, как ему отблагодарить Уолси за то, что тот выторговал такие прекрасные условия договора, благодаря которому высокий статус английской короны в Европе будет восстановлен. Он тут же сделал его архиепископом Йоркским и написал в Ватикан, побуждая папу Льва назначить Уолси кардиналом.

Новоиспеченный архиепископ сразу принялся за улучшения в Йорк-Плейсе, старинной лондонской резиденции архиепископов Йоркских, расположенной в Вестминстере.

– Благодаря щедротам вашей милости я смогу превратить его в прекрасный дворец, где буду принимать вас по-королевски, – восторженно лепетал Уолси.

А Гарри, сам любивший украшать свои старые резиденции и строить новые, с удовольствием наблюдал, как продвигается дело, и радовался, что сумел щедро вознаградить верного Томаса.

В августе весь двор собрался в большом банкетном зале Гринвича, который был увешан полотнищами златотканой парчи с вышитыми на них королевскими гербами Англии и Франции. В тот день принцесса Мария через доверенное лицо выходила замуж за короля Людовика. Рядом с Гарри на троне сидела Кейт, очень красивая в серебристом атласном платье и золотой венецианской шапочке; она снова была беременна и гордо выставляла свой высокий живот. Невесту привели в зал, ее платье в крупную красно-золотую клетку сочеталось с нарядом герцога де Лонгвиля, замещавшего на этой церемонии короля Франции. Они произнесли обеты, обменялись кольцами и поцеловались, стоя перед архиепископом Уорхэмом, который после этого отслужил венчальную мессу. По окончании свадебного пира Гарри и Бекингем, сбросив гауны, возглавили танцы и важно вышагивали в дублетах. Пиршество затянулось допоздна, в какой-то момент Гарри стало скучно. Потехи ради он начал кидать в гостей засахаренные сливы и смеялся, видя их смятение. Многие подхватили его забаву и с хохотом включились в эту фруктовую битву.