Вечерком, выпив по рюмочке, разговорились. Надо было как-то ночь скоротать. На рыбалку собрались пойти на рассвете. Спать на свежем воздухе мне совсем не хотелось. Водочка шла своим чередом. И Кузнечик, закуривая, начал рассказ про своих деревенских соседей.

Ванюшкиного отца Гошу убил дядя Толян, когда малышу уже исполнилось три годика. Дело было просто. Гоша и его троюродный брат Толян, недавно освободившийся из тюрьмы по амнистии после семи лет за решёткой, рыбачили. Пили водку под шашлычок. Ставили с резиновой лодки сети на карася и щуку в карьере, залитом тёплой полупрозрачной и зелёной от донных водорослей водой. Был июль месяц. Раннее утро.

Заспорили из-за Галки, Ванюшкиной матери. Гоша два года как развёлся с ней, а Толян решил навострить туда лыжи, так как ему первое время надо же было где-то перекантоваться.

Гоша взбунтовался. К тому времени выпили уже по литру водки на рыло. И хотя, как живёт Галка, Гоше было наплевать, но у них был единственный сын – Ванечка по прозвищу Чефанэ. Так, выражая свою искреннюю любовь, прозвал его отец с самого рождения.

И своего Чефанэ Гоша любил, как умел. Принесёт ему шоколадку раз в неделю в детский сад. Протянет через забор под зорким и строгим взглядом воспитательницы и, улыбаясь, общается с сыном:

– На, Чефанэ, закуси! Это я, батя твой! Чего глядишь? Соскучился?

Чефанэ рвал шуршащую обёртку тоненькими пальчиками, грыз шоколадку подросшими молочными зубками и не понимал, зачем этот приставучий добрый дядя тянет к нему руки через забор.

Толян среагировал мгновенно, когда Гоша покатил на него баллоны и запретил встречаться с Галкой. Он схватил с земли охотничий нож. Перевернулся. Повалил соперника. Всадил нож Гоше в сердце и подождал, когда тот перестанет булькать горлом.

Потом привязал к ногам верёвку и потащил труп в лодку. На середине карьера вместе с самодельным якорем из перевязанных алюминиевой проволокой кирпичей, украденных с завода, опустил тело Гоши в воду.

Гоша исчез с головой. Толян сполоснул у берега лодку от крови. Умылся, встав по пояс в воду. Поскрёб немного от кровищи траву на стоянке. Аккуратно снял сети. И поехал на Гошиной машине к Галке – хвалиться уловом. Из-за леса только-только выкатывалось красное солнышко.

Поминок по Гоше не справляли бы, если б Толян знал, что середина не значит глубина. Оказалось, что Гоша ушёл под воду всего сантиметров на тридцать, а через два дня, когда разбух, всплыл. Купающиеся в карьере дачники обнаружили труп. Позвонили в полицию. И Галке с Толяном снова забота. Закупаться водкой да закусками.

Зато попили водочки досыта, вповал.

Ванюшку по такому случаю заблаговременно отправили к бабушке. Когда родственники разошлись с поминок, Галка отложила уборку до другого дня и вдоволь покувыркалась с изголодавшимся по бабам Толяном на широкой софе, подаренной к свадьбе, на которой Галка с Гошей когда-то делали Ванечку.

Когда Галка вернулась за Ванюшкой, он возился в песочке на глазах плачущей бабушки.

– Ох, сиротушка ты мой! Родители твои непутёвые! Только о себе и думали. Им только бы пить да гулять… Что же из тебя вырастет? Кому ты нужен, мой маленький?

Она кормила внучка клубникой. Поила молоком, которое покупала на ещё сохранившейся после развала совхоза ферме. И хотела оставить его жить у себя. Нужно было только поговорить с Галкой. И сейчас вот поговорили.

– Дочка, отдай мне Ванюшку. Я его и в садик буду водить. И поить-кормить. И подлечу, если захворает. Мы со стариком пенсионеры – что нам станется…

Галка закурила длинную тонкую сигаретку, закинула ногу на ногу в модных прозрачных чулках, подчёркивающих её длинные сексуальные ножки. Раздумывала.