– Это чего?! – возмутился Дюк. – Это все?

– Часть.

– А остальные? Шутки шутишь?!

«Кожаный» улыбнулся. Он оказался прав – все-таки в кармане у клиента был пистолет, который теперь поблескивал в руке. Пижонский шестнадцатизарядный «глок» – машинка ни то ни се, недалекими фраерами ценится. Но дырявит она вполне справно, особенно с такого расстояния.

– На. – «Кожаный» протянул еще две толстые, перевязанные черными резинками пачки со стодолларовыми купюрами.

– Не тянет на уговоренное.

– Здесь половина. Остальное на месте получишь.

– Ты чего крутишь-вертишь, жонглер?

– Обеспечиваю себе право на жизнь, – засмеялся «кожаный». – Предусмотрено такое в Конституции.

– За лоха держишь? – недобро прищурился Дюк. Он все не выпускал «глок».

– Не обостряй, – отмахнулся «кожаный». – Где твой товар?

– Вот.

Дюк, не выпуская пистолет, повозился с замками, которые зачем-то закрыл на ключ, будто в случае чего это могло бы уберечь товар от любопытствующих. Открыл портфель. Вынул небольшой серебристый контейнер – тоже запертый. Через секунду распахнул его. Там лежал небольшой целлофановый пакет с темно-серым порошком.

– Здесь все? – спросил «кожаный». Глаза его загорелись. Он старался выглядеть беззаботным, но был не в силах обуздать волнение.

– Все. Только получишь половину. Остальное – когда деньги будут.

– Есть деньги, не бойся. Сейчас выпишу. – «Кожаный» вытащил из «дипломата» еще одну пачку.

Дюк со злым ликованием прищурился. И «кожаный» на миг рассмотрел в этих глазах обещание смерти. Палец слегка дрогнул на спусковом крючке «глока».

– Вот, – будто не замечая угрозы, произнес «кожаный», бросая на стол пачку с долларами.

Дюк кинул на нее жадный взгляд.

– И еще… – Человек в кожанке нажал на спусковой крючок взведенного, снятого с предохранителя и готового к бою «ТТ», лежавшего на дне «дипломата».

Пуля пробила тонкую пластмассу и вошла в живот Дюка, который в ответ всхрапнул, удивленно глядя на убийцу. Качнулся. И рухнул на пол.

«Кожаный» подержал в руке «ТТ». Это машинка профессионалов. Отличный бой. Удобно лежит в ладони. Даже жалко расставаться.

Контрольный выстрел. Все, клиент готов…

– Растяпа ты, Дюк. Твоя судьба быть лохом, – произнес «кожаный» с удовлетворением.

Ему сразу стало легко. Он выиграл партию, впрочем, она и не представлялась слишком трудной. Противник попался не особо искушенный. И какая-то струна пела внутри. «Кожаному» нравилось убивать. Будто отлетающие души передавали ему часть своей энергии. А все переживания, муки совести, все эти выдумки про Родиона Раскольникова, которыми всю плешь проели в школе, – это для лохов. Лох на Руси – это как корова. Молоко дает и на мясо в случае необходимости идет. Судьба у него такая – быть доеным и идти на мясо, приносить доход рачительному хозяину. А «кожаный» считал себя именно хозяином жизни, человеком, который сам строит свою судьбу.

Он погладил целлофановый пакет. Подумать только, что золото и платина – просто дешевый металл по сравнению с этим веществом. Немного труда, и оно превратится в серые таблетки – билет в прекрасные миры. «Елочка» – самый совершенный в мире наркотик. Мечта любого, кто готов сжечь свои мозги за час кайфа.

– Арбайтен унд копайтен, – произнес человек.

Действительно, ему предстояла еще работа. Лопата припасена заранее. Нужно так закопать труп, чтобы нашли не скоро.

Три часа на стареньком, трясущемся «Ту-154» – это про такие летающие примусы говорят по телевизору, когда речь заходит об исчерпанных ресурсах отечественной авиации.

«Все разваливается, хиреет. Окружающий мир будто покрывает ржавчина… Почему должны нормально летать самолеты в стране, которая, как трухлявое дерево, изъедена жадными термитами всех мастей?» – подумал Медведь. Ему стало грустно от этих мыслей.