«Ладно, раз спать не могу, пойду с Шушенькой поболтаю!»

Этот прекрасный план тоже остался нереализованным – Шушаны не было видно.

«Наверное, у Руухи. О! Точно. Она и проход не закрыла. Так, только вид стены набросила.

Таня прекрасно видела приближение Лёлика, даже устроилась в позе щёчку-на-ручку, наблюдая за горящим от любопытства лисом.

«Вот идёт молодой симпатичный парень, нюхает стену… И что можно подумать об этом? Парень псих? Неее, это просто вы мало знаете об окружающем мире. Эх, надо вторую чашку достать. Сдаётся мне, даже если бы стена была на месте, он бы её подкопал от любопытства!

Ввалившийся в кухню Лёлик даже смутиться не успел.

– Вы какой чай любите? Чёрный, зелёный или травяной? – светским тоном уточнила Татьяна.

Глава 12. Ночной чай и не только

Лелланд изумлённо уставился на абсолютно спокойную Татьяну и тут же осознал, насколько странным должно было показаться его появление из стены.

– Ой, ппросттите, ппожалуйстта! Изззвините! Я пппростто… пппростто ппполюбопытттствовал. Я ссейчас уйдду!

– Лёл… в смысле, Алексей! Или, может, лучше Лелланд? Не переживайте вы так! У меня всё равно бессонница, я хотела чаю выпить, так что очень рада, что вы заглянули.

– Пправда? – Лёлик обрадовался.

Он, как истинный лис, всегда точно помнил, куда и зачем он шёл, цепко держа в уме конечную цель.

Целью было проверить, стал ли он говорить лучше, а тут – надо же, как удачно всё совпало – и человек для этого имеется! Причём не просто так человек, а явно готовый с ним пообщаться.

– Так какой вы чай предпочитаете? – уточнила Таня.

– Лллюбой, ггглавное, с мммолоком! – признался Лёлик. – А ещё лллучше ббез ччая… тттолько ммолоко, ессли мможно.

«И хлеба можно не давать!» – подумала Таня, припомнив незабываемый ответ Винни-Пуха на подобный вопрос.

А вслух ответила:

– Ну, конечно, можно!

Молоко полилось в чашку, в другую – ароматная заварка с мелиссой, посверкивали золотые ободки блюдец, вокруг заварочного чайника уютно сгрудились тарелки с печеньем, пряниками и сушками. Таня, прикинув, что лис-то поел, конечно, но не очень уж много, достала из холодильника ещё тарелку с колбасой и сыром.

«Усиленное питание ему точно не повредит! Вон пижама болтается как на вешалке. Уй, и цвет… красный в сочетании с ярко-рыжими волосами – странный выбор, – рассуждала она про себя. – Хотя… ну что я знаю о лисьих вкусах? Что мы вообще знаем о том, что им нравится или не нравится, если эти знания не касаются еды и самых основных потребностей?»

Она машинально подвинула к Лёлику тарелку с едой, а он так же машинально взял кусок сыра, задумчиво глядя на чаинки и листики мелиссы в прозрачном чайнике.

– Я ссппросить ххотел! Ббабушка сскзала, ччто я гговорить сстал лллучше, а я нне ззнаю… нне ппонял ппока.

– Это правда, действительно лучше! – Таня говорила не напористо, а спокойно и даже чуть задумчиво – не хотелось как-то спугнуть это ночное чаепитие с малознакомым лисом, прошедшим сквозь кухонную стену. Да и самого лиса было жалко…

– Эттто хххорошо! – обрадовался Лёлик. – А тто мменя сслушать ппротивно!

– Вот уж нет. Что тут противного? Ну, заикаетесь – бывает. Несоизмеримо хуже, когда говорят-то хорошо, может, даже и красиво, а вот по сути – гадости.

– Оннна ддумала по-ддругому, – почти беззвучно выдохнул лис.

Таня не стала делать вид, что не расслышала или не поняла его слова, или переспрашивать, о ком именно речь, – и так понятно.

– Знаете, бывает, что рядом оказываются лишние люди… ну или лисы, неважно. Они притворяются близкими, потому что им по какой-то причине удобно или выгодно быть с вами. Но они – чужие, им плевать на вас. На вашу жизнь, на то, что вам может быть плохо, больно… И не надо вспоминать слова таких – не всё ли равно, что говорит тот, кому вы безразличны, кто по-настоящему вас не знает, не понимает и не хочет понимать?