– Да он же всё грызёт и продукты ворует, кусается и орёт! – вспылила клиентка. – Какая мне разница, есть у него нора или нет, если он не домашний?

Тане очень хотелось уточнить, помешало ли ей избавиться от котёнка и щенка то, что они однозначно были домашние? И кто именно заставлял даму брать животное, ничего про него не уточнив? Интернет-то у неё есть. Взяла бы да и посмотрела, какие бывают хомяки!

– И что вы предлагаете? – продолжала возмущаться дама, над которой просто-таки со свистом испарялся плотный слой скопленного позитива. – Мне это безобразие продолжать держать дома?

Она ткнула пальцем в хомяка, а тот в ответ пронзительно заверещал, изумительно точно воспроизводя её же интонации.

– Ах ты гадость! Ты на меня ещё и орёшь? – взвизгнула клиентка, и в кабинет к Тане заглянул директор клиники.

– Танечка, у вас всё в порядке? – осведомился он.

– Да, всё хорошо, просто хомяк возмущается, – пояснила Таня.

Иван Степанович продвинулся чуть дальше в кабинет и заглянул в переноску:

– А! Карбыш? Интересный выбор питомца. Я видел, как их приручают, но это редко бывает, – покивал головой директор.

– Да это не хомяк возмущается, а я! Я возмущаюсь! Мне эта ваша ветеринарша говорит, – тут дама потыкала пальцем в сторону Тани и продолжила, – что его сейчас в поле выпускать нельзя! А я не хочу его держать!

– Так он же в поле сейчас погибнет! – развёл руками директор.

– И вы туда же? Вот сами тогда с ним и разбирайтесь!

Промчавшаяся мимо Ивана Степановича фурия, которая как-то позабыла о своём вселенском позитиве, побеждённом обычным полевым хомяком, гордо вынесла себя из ветклиники и с силой хлопнула за собой дверью, отряхнув прах этого места со своих ног.

А Таня и Иван Степанович переглянулись и посмотрели на хомяка. Тот сидел совершенно безмятежно и выглядел на диво невинно.

– Вот так клиентка… – вздохнул директор. – Танечка, пусть он пока у тебя посидит, вечером подумаем, куда его.

Стоило начальству отойти подальше, а Тане снять увесистую переноску со стола и переставить на подоконник, как ей пришлось протереть глаза – в переноске раньше был только сам хомяк и несколько кусков бумажного полотенца, а сейчас…

– Погоди-ка… откуда там у тебя морковка… да ещё такая огромная? А сидишь ты на чём? В переноске точно не было половины батона!

– Тань, ты не волнуйся, это не просто так хомяк… – голосок Шушаны, раздавшийся из ближайшего угла, Таню морально поддержал.

– Это наш дальний-предальний родственник. Дальний, но тоже талантливый! Мы – но́руши – умеем пространством вокруг управлять, а он – пространством внутри!

– Ээээ? – Таня непроизвольно уставилась на обширное чёрное брюшко.

– Нет, защёчным, – хихикнула норушь. – А ещё они могут вскрыть всё что угодно. От холодильника до сейфа, и унести всё, что там было, у себя в мешках, которые расширяются сколько угодно, но без особой прибавки снаружи. Нет, ты глянь, он и куриную ножку уволок у этой позитивистной особы.

Хомяк с отварной куриной ногой в лапах Таню смутил, но как-то уже не сильно. Ну а что? После общения с подобной дамой вполне понятен всплеск аппетита.

Некоторые сомнения вызвало меню, но Таня вспомнила, что карбыши вообще-то даже кролика зажевать могут, если очень захотят, так что ему та куриная нога?

– Получается, что даму-то не обманули! – уверенно заключила она, глядя на трапезу зверька. – Он действительно уникальный.

Хомяк что-то выразительно заскрипел, отгрызая приличный кусок от здоровенной морковины, потом помахал лапой на Таню.

– Да, она со мной, – важно покивала норушь и пояснила Тане: – По-людски он не говорит, но всё понимает.