Кроме золота, без следа растворились и уникальные ордена сибирского временного правительства за «Освобождение Сибири» четырех степеней и «Возрождение России», которые адмирал приказал присоединить к золотому запасу. Летом 1919 г. они были изготовлены по эскизу художника Г.А. Ильина, автора сибирского герба, – 20 крестов первой степени и 20 звезд, 100 крестов второй степени, 300 – для третьей и 1000 крестов четвертой степени. Ленты для орденских знаков изготавливались в Японии. Выполнены награды из драгметаллов и усыпаны драгоценными камнями. Высшая степень ордена представляла собой прямой золотой крест, на который накладывался меньшего размера крест, сделанный из малахита. Они так и не были вручены. Эти загадочные ордена до сих пор не всплыли ни на международных аукционах, ни среди коллекционеров, нет их ни в одной музейной коллекции мира, что также может свидетельствовать о том, что клад до сих пор не найден. В 1991 г. после подписания Б.Н. Ельциным указа о передаче документов госбезопасности на государственное хранение была обнаружена ориентировка 1922 г. на розыск орденов «Освобождение Сибири» и «Возрождение России», но найти их не удалось. Этот факт указывает на высокую вероятность того, что клад с золотом и орденами не обнаружен и лежит спрятанным где-то до сих пор.

Золото похищали не только из последнего, ноябрьского, эшелона. Из седьмого, октябрьского, было совершено хищение на ст. Тайга, кемеровской железной дороги, затем этот поезд был целиком захвачен атаманом Семеновым в Чите. Считается, что украденные в Тайге ящики с золотом закопали на одной из таежных полян вблизи железной дороги. Поиски этого пропавшего золота предпринимались НКВД в 1941 г., повторно там же поиски проводили советские чекисты в 1954 и 1958 гг. с применением геофизического оборудования. Ничего найти не удалось.

О том, что не весь золотой запас был вывезен за пределы России, свидетельствуют его непрекращающиеся поиски официальными властями, а также задержание белых эмиссаров, в первые годы советской власти периодически объявлявшихся в Сибири с целью забрать оставленное золото.

На размышления наводит и сообщение об обнаружении у бывшего колчаковского офицера, участвовавшего в 1920 г. в конвоировании золотого состава, золотых слитков с печатями Госбанка Российской империи. Вячеслав Федорович Богданов, 1895 г. рождения, был убит в 1960 г. при попытке пересечения границы с Турцией на Кавказе, на участке Нахичеванского погранотряда. При его задержании в машине было обнаружено 150 кг золотых царских слитков. В 1959-м, когда советское правительство предоставило амнистию белоэмигрантам, Богданов вернулся в СССР и обосновался в Иркутске. Интересно отметить, что в 1938 г. американская газета «Вашингтон таймс» опубликовала его интервью, в котором В. Богданов рассказал о спрятанном без ведома Колчака кладе из золотого эшелона между Томском и Енисейском, в трех километрах от железной дороги, в развалинах церкви. Но вот почему-то свое новое местожительство он выбрал в Иркутске, достаточно далеко от указанных мест, и уже на следующий год пытался бежать из России с золотыми царскими слитками за границу. Вполне возможно, что на самом деле тайник с золотыми слитками находился недалеко от Иркутска, поэтому он и вернулся в этот город.

О факте разделения золотого запаса в первых числах января 1920 г., накануне вынужденного отречения Колчака от власти, рассказывают немногочисленные очевидцы этих событий, у которых совпадает упоминание о том, что часть золота зачем-то перегружалась из вагонов на лошадей, и происходило это совсем недалеко от Иркутска. Интересно редкое свидетельство Павла Францевича Мержеевского, личного телохранителя В. Колчака, арестованного вместе с ним. Охрану адмирала не расстреляли, Мержеевский отсидел 24 года, затем жил на поселении без права выезда в домике на острове Комсомольском в Иркутске, напротив устья Ушаковки и Знаменского собора, где и умер. Его фамилию не упоминают в мемуарах о Колчаке, хотя, по его рассказам, он являлся правой рукой адмирала. Хорошо знавшие историю его жизни люди вспоминают, что он иногда рассказывал о своей молодости, когда было много денег, и в частности о событиях начала 1920 г., о том, что часть золота из состава Колчака была перегружена перед Иркутском на лошадей с целью дальнейшей доставки его в Читу и на время спрятана. Мержеевский, по-видимому, знал о местонахождении тайника. Косвенно об этом свидетельствуют показания родственников соседа Василия Помазкина, близкого друга Мержеевского, у которого после смерти обнаружились значительные денежные накопления, на его средства был построен дом родственнику на Дальнем Востоке. Хотя всю жизнь Помазкин трудился бакенщиком на Ангаре и слыл скупым человеком, такое впечатление, будто он владел доступом к золотому тайнику Мержеевского. Умирая, он звал мать, чтобы указать ей место клада. Женщина, которая рассказывала об этом, будучи девочкой, запомнила, как обступившие Помазкина родственники пытали его: «Где золото? Где золото?»